Дом № 23
Шрифт:
– Так может это… – начал Шендерович после недолгого всеобщего молчания. – С рацией что случилось? Пуля там попала или закоротило…
– Их нет! – с твердой уверностью, с металлом в голосе, ответил Савкин.
–Вот так вот развернемся и направимся обратно? Слушай мою команду! – стал приказывать Карпов: – Делимся на две группы и обходим девятиэтажку. Пацаны литехи держат оборону в детском саду. Я, Савкин и ВоваКамаз пробиваемся к центральному входу. Остальные заходят с тыла. Стрелять на поражение, на любое подозрительное движение! На улице наших нет! Так что не ошибетесь. Задача ясна?
– Так точно! – хором раздалось в ответ.
– Двинули! – гаркнул Карпов.
Выбежав на перекресток, мы резделились.
Шендерович плелся позади нас от непривычки к таким броскам и звенел снарягой. Ему, конечно, повезло – у него автомат, а у нас по пистолету. Оно и правильно, жизнь связиста дороже. Поэтому и оружие для обороны у него помощнее.
Я утянул наш небольшой отряд в плотную к дому, чтобы дальше двигаться под окнами первых этажей и не светиться на дороге. Через минуту мы стояли у бетонной стены, отделяемые от злосчастного двора краем дома.
– Вроде тихо, – прослушав двор, резюмировал Шендерович.
– Это и тревожит, – Паша повел носом по воздуху.
– Я тоже не слышал выстрелов, – я продолжил мысль товарища. Ситуация запутывалась еще гуще. Как мог сгинуть отряд Савкина, не сделав ни одного выстрела?
Я высунулся из-за угла и вернулся обратно за секунду.
– Вокруг детсада сетка забора. Двор зарос зеленкой, – я обрисовывал обстановку. – Сквозь зелень, через забор, бегом по дорожке и в окно первого этажа. Дальше по обстановке. Пошли!
Не став ждать товарищей, я рванул с места.
До забора оставалось метров десять. Шурша замерсшей, высокой травой я старался как можно быстрее добежать до сетки и на этом попался: за что-то зацепился сапогом и полетел животом в иней. Приземлившись в холодную траву, я переверулся на спину и посмотрел назад: Паша и Шендерович заходили на территорию детского сада по другому маршруту, делая дугу, через брошенные автомибили. Паша в своем репертуаре. Сам себе главком. Ну и хрен с вами! Одному мне не привыкать. Перевернулся на живот и пополз, изображая собой пластуна. Остановился у забора и стал осматривать территорию детсада. Сказочные, опшарпанные мишки и зайчики на стене здания, приглашали своим видом окунуться в детский мирок и поиграть в рядом стоящей песочнице.
На той стороне детсада раздался боейвой клич Паши Камаза. Застрекотал автомат. Значит весь бой там. Обо мне никто не знает. С этой мыслью, окрыленный своим исключительным положением, звеня сеткой, я перемахнул через забор. Пригнувшись, засеменил сквозь игровую площадку. В видимом обозрении не было никого. Моя цель – разбитое окно первого этажа.
Рядом скрипнул металл.
На инстинкте я рухнул на землю, на бок, и выставил пистолет в сторону звука. Меньше чем в десяти метрах, около качели, на покрытой иннем земле находилось «это»…
Мои зрачки расширись от увиденного, от наполнящего грудь ужаса. Челюсть отвисала вниз против воли, ноги немели. На автомате, я жал указательным пальцем курок, но кость фалангивдруг онемела, стала цементной, тугой.
Это существо было похоже на паука. В короткой, черной блестящей шерсти, угадывался силуэт человека. Туловище прижималось вполтную к земле, а одна из восьми лап, длинная, обезьяноподобная, со скрипом, бесцельно раскачивала качели.
Увидев пистолет, существо бросило свое инфернальное занятие и попятилось за качели, обнажая из-под себя бойца из группы Савкина.
Человек лежал на животе, уткнушвись лицом в иней. Его разгрузка была перепачкана красным. И мне показалось, что он мертв. Но потом, я заметил, как его спина вздымается в дыхании.
Тварь притаилась за качелями. Она смотрела на меня из-за металлической опоры парой меленьких глазок близко расположенных друг к другу на бледном человеческом лице. Одна из лап тянулась под живот бойца…
С той стороны детсада в унисон застрекотали автоматные очереди. Вдруг, боец поднял голову, и взглядом полнымстремлением к жизни, посмотрел на меня. Его губы бесшумно складывали какие-то слова. Я посмотрел на автомат, что лежал рядом с ним. Боец, поняв мои намерения, и отрицательно качнул головой.
Я взял в прицел бледное лицо твари. Оно смотрело на меня безразлично, нахально, взглядом полного превосходства. Существо зашипело крохотным ртом. Краем глаза заметил, как боец мотает головой: мол, братишка, не стреляй в нее!
Тварь поднялась над землей в метр вверх, зашипела. Дернула лапой, которая была под животом бойца. Отчего солдат натужно застонал, и из его рта к подбородку прочертила линию жирная капля крови. Тварь снова зашипела, сгруппировалась и приготовилась, чтобы пригнуть на меня…
Дрожащей рукой, я равномерно нажал четыре раза на курок. Чавкнув, две пули вошли в одну из восьми лап существа. Остальные звонкоотрекешитили от детской горки. Тварь зашипела снова. Но теперь более яростней и громче.
Я повернулся ногами к бестии и попятился спиной назад. Ее харя маячила на мушке, но на курок я не жал. Может быть, потому что понимал, что оставшиеся в магазине восемь пуль, совместно с моей дрожащей рукой, не спасут мне жизнь. Инстинкт мне вопил – стреляй! Но разум твердил – беги! Именно последнее, я и думал сейчас сделать. Тварь словно чувствуя мои намерения, не собиралась отпускать меня далеко, а прихрамывая, неспешно двинулась вслед за мной.
Расстояние между нами сокращалось. Я тупо пятился назад, а она хладнокровно приближилась ко мне все быстрее и быстрее, полная уверенности в успехе. На заднем фоне боец группы Савкина лежал неподвижно, раскинув руки в стороны. Автомат был в метре от него, и, кажется, пока я играл с тварью в удава и кролика, солдат пытался доползти до оружия, но, к сожалению, так и не смог.
Я уперся спиной в высокую траву, и сминая руками под себя скованные инеем стебли, продолжил отступать назад. Один раз я выстрелил в направлении твари, чтобы сбить ей темп и выиграть себе время.