Дом без номера
Шрифт:
Адам спохватился и мысленно обругал себя за то, что и сам начал примерять к девушке шаблоны и штампы.
– Не знаю, – наконец сказала Мария. – Я много во что верю. А вы?
– Я – нет. А что еще говорила вам мама?
– Например, что нужно пойти в группу, где собираются такие же люди, как я. Или найти себе мужа с похожими проблемами. Вроде как вдвоем их будет легче победить.
– Мария, ну скажите мне – зачем вам муж с такими же проблемами? – весело поинтересовался Адам.
– Не знаю. Факт остается фактом: я не вызываю у нормальных мужчин желания со мной
– Вы в этом уверены?
«Откуда ей знать, что она вызывает?»
– А вы хотите попробовать? – с любопытством орнитолога, увидевшего редкого оранжевого гуся, спросила Мария.
– Нет, – невольно вырвалось у Адама.
Мария фыркнула:
– Вот видите!
Адам поймал себя на мысли, что еще секунда – и он бы начал оправдываться, объясняя этой девчонке, почему именно он ее не хочет. Не хочет, потому что не может вот так сразу, надо познакомиться поближе, и вообще, секс между врачом и пациентом – это неэтично. К тому же, он за свою практику насмотрелся на таких, как она, наслушался похожих историй! Не может же он хотеть каждую… Ну и так далее. И вообще!
– Мария, мне кажется, что вы играете со мной… Вернее, играете сами с собой.
– Во что?
– А во что вы умеете? – специально, чтобы вывести девушку из привычного образа, сменил тему Адам.
– В длинные нарды, в шахматы, в покер… Терпеть не могу преферанс, но тоже умею, – не поддалась на его провокацию Мария.
– Вы играете в классическую старую деву. Умную, очень образованную, временами язвительную, ироничную, но не злую. Вы так тщательно создавали и вылизывали этот образ, что и сами искренне в него поверили. А вам бы больше подошли деловой костюм или свободные черные брюки с темным пуловером, французский маникюр и очки… Думаю, в темной оправе.
– На самом деле я ношу линзы. Когда глаза устают – очки в бордовой оправе. Французский маникюр – никогда: предпочитаю яркие цвета или черный лак. Деловой костюм – не мое, каким бы хорошим он ни был. Иронию обожаю! Но один и тот же образ изо дня в день мне надоедает.
– Прекрасно! – предвкушающе улыбнулся Адам.
Беседа становится всё интереснее и интереснее. Адам успел сделать несколько бутербродов на кухне, а Мария варила кофе на его плите в большой джезве. Раньше Адам никогда не допускал пациентов в свою кухню, а тут как-то само получилось.
И ее волосы… Они успокоились и теперь вились крупными локонами вокруг ее лица, пребывая в относительном порядке.
– Мария, расскажите мне про свое детство.
– Хорошее у меня было детство. Правда. Тут без обмана. У меня даже Крёстный – самый настоящий сказочник!
Мария следила за кофе и вела себя как любопытная кошка: осматривала кухню, изучала детали интерьера. Адам же, пользуясь расслабленностью девушки, вытягивал из нее разные подробности жизни, мысленно делая пометки, о чем нужно будет спросить подробнее.
Помада нежного телесного цвета на губах Марии делала их бледными, но шла к общему макияжу. Адам сначала думал, что девушка вообще не накрашена, пока она не сунула нос в банку с виноградным сахаром. Тот был измельчен в пудру,
– Мария, а вы сами-то как думаете – у вас есть проблемы с мужчинами?
– У меня есть проблемы с общением. Знаете, такое бывает: вроде потом найдешь десятки остроумных ответов, а в нужный момент мямлишь, как мурмель какой-то…
– Мурмель?
– Да. Это такой зверек, который собирает зонтики и живет в норе.
– У вас богатая фантазия, Мария. Но знаете, проблемы с общением есть у всех. И все часто говорят совсем не то, что нужно.
Адам улыбнулся, разводя руками, как будто извинялся за всё человечество, что оно такое косноязычное.
– Кофе будем пить здесь или в гостиной?
– А давайте тут!
На кухне имелся удобный французский подоконник с кучей подушек. Адам очень любил сидеть там и смотреть в окно: вид открывался восхитительный, его не портила даже старая крыша, с которой он недавно снял Лизу. Про такой подоконник (пришлось ломать стену и объединять два окна в одно) Адам вычитал в блоге у одной писательницы. Она разметила заметку о том, что сидеть на окнах любили «последние романтики»: мол, так и появились широкие и низкие подоконники. Адам проникся и решил сделать у себя такой же.
– Мария, а вы с рождения живете в Питере?
– Да. А вы?
– Нет, – Адам специально стал отвечать чуть короче, чтобы Мария поняла, кто из них психолог и кто к кому пришел.
Он отпил кофе, помолчал еще пару секунд, собрался и начал работать:
– Расскажите мне о вашем последнем необычном поступке!
– М-м-м… Это было смешно. Я заглянула в магазин за точилкой для косметического карандаша. И пока, глубоко задумавшись, бродила между прилавками, ко мне подошел консультант и предложил попробовать новый крем для душа – «манговый с нежными сливками», который должен как-то волшебно увлажнять кожу. Мое сознание уловило только «крем», «манго» и «нежные сливки»… Ну, я и попробовала крем на вкус! Кстати, он оказался довольно приятным. Правда, его мыльный привкус я смогла потом победить только несколькими чашками кофе. Ну, и эти мыльные же пузыри…
Мария смущенно потупилась, а Адам от души рассмеялся.
– Мария, у нас с вами непродуктивный разговор! Давайте придумаем хоть одну проблему, для решения которой вы пришли сюда.
Девушка облизнула губы и кивнула.
– Я думаю. Но и вы придумайте что-нибудь! Вы видите мои проблемы?
– Гм… Расскажите-ка мне про своего крёстного отца.
– Он странный. Например, он потрясающе играет на баяне. Иногда по ночам он берет меня с собой на прогулки – будит за пару часов до рассвета и ведет на улицу. Мне было шесть лет, когда это случилось в первый раз. Мама спокойно разрешала, и мы ходили, гуляли, встречали рассвет… Крёстный всегда говорил, что двух одинаковых рассветов не бывает, и я должна запомнить каждый. А потом мы шли до ближайшей булочной и покупали свежий хлеб. Горячий – настоящая вкуснотища!