Дом Цепей
Шрифт:
Полет… Он упал с высоты трех человек и так ударился, что разум объяла чернота.
Сознание вернулось; он обнаружил себя лежащим животом кверху на пустынной сковороде — почва внизу стала влажной от его крови. Звезды дико кружились над головой. Он не мог пошевелиться. В затылке стучал барабан, спина разламывалась.
«А, снова очухался. Хорошо. Продолжим игру?»
— Как скажешь, демон. Увы, от меня пользы будет мало. Ты мне спину сломал.
«Зря ты, смертный, упал на голову».
— Уж прости. — Однако онемение
Он ощутил содрогание почвы: эн» карал приземлился где-то слева. Затопал лапами, приближаясь.
«Назови имя, смертный. Хотелось бы знать имя первой жертвы после многих тысяч лет в плену».
— Калам Мекхар.
«Но что ты за тварь? Похож на Имасса…»
— А, значит, ты был пленен задолго до Безымянных.
«Не знаю никаких Безымянных, Калам Мекхар». — Ассасин держал глаза закрытыми, но все же ощутил появление эн» карала, нависшего сверху массивной тушей. Понял по зловонному запаху, что пасть плотоядного ящера раскрылась.
Калам перекатился и вогнал кулак правой руки в горло твари.
Раскрыл ладонь, оставляя горсть промоченного кровью гравия, песка и камней.
Кинжал, что был в другой руке, глубоко вошел в грудные кости.
Громадная голова отдернулась. Ассасин перекатился назад и вскочил на ноги. Движение лишило ноги чувствительности, он опять упал — но успел заметить один из длинных ножей, лежавший шагах в пятнадцати.
Эн» карал подскакивал и давился, впав я панику и ярость. Когти вонзились в плотную землю.
Ноги снова начали что-то чувствовать. Калам полз по неровной земле к длинному ножу. «Думаю, змеиное лезвие. Как раз под случай».
Сзади раздался грохот — ассасин изогнул голову и увидел, что тварь прыгнула, оказавшись почти рядом, там, где он был мгновение назад. Кровь текла из холодных глаз. Глаза сверкнули, но тут же застились паникой. Кровавая пена и песок вылетели из зубастой пасти.
Он продолжил двигаться ползком, хотя почти сразу сумел подогнуть ноги и встать на четвереньки.
Лезвие оказалось в руке. Калам медленно развернулся — голова кружилась — и пополз обратно. — У меня есть кое-что для тебя, — прохрипел он. — Старый друг. Скажи привет!
Эн» карал подскочил и тяжело упал на бок, сломав кости крыла. Хвост молотит землю, ноги дергаются, когти выходят и прячутся в кожаные ножны… голова стучит по земле…
— Помни мое имя, демон, — продолжал Калам, подбираясь к голове ящера. Он встал на колени и воздел нож в обеих руках. Острие нависло над извивающейся шеей, опустилось и поднялось в такт биению. — Калам Мекхар… вот кто ударил тебя в шею. — Он вогнал нож, пронзив толстую пупырчатую кожу; струей хлынула кровь из яремной вены.
Калам отшатнулся, едва избежав опасного фонтана, и покатился по земле.
При третьем обороте он застыл на спине: паралич снова похитил все силы.
Калам смотрел на кружащиеся звезды… пока тьма не пожрала их.
В древней, забывшей своих строителей крепости, что когда-то служила монастырем
В ледяной глубине лежало тело древнего воина, скованного магией Старших. Теломен Тоблакай, чистокровный и познавший ужас демонической одержимости; душа его утратила самосознание, благородный воин был уже очень давно мертв.
Но сейчас тело извивалось в магических цепях. Демон пропал, уплыв в клубах крови, и река доставила его к свободе. К далекому колодцу, из которого пил эн» карал, могучий самец.
Эн» карал давно был одинок — ни следа сородичей нельзя найти в окрестностях. Он не умел отмечать время, но десятки лет прошли со дня последней встречи. Он был обречен никогда не увидеть подруги. После его смерти можно было бы констатировать вымирание эн» каралов к западу от Джаг Одхана.
Но теперь душа его ярилась в странном ледяном теле — ни крыльев, ни трепещущих сердец, ни запаха жертв в ночном воздухе. Что-то держит его. Плен кажется кратким путем к безумию.
Крепость наверху мрачна и молчалива. Воздух снова застыл, лишь слабые сквозняки стонут в пустых комнатах.
Ярость и ужас. И в ответ лишь обещание вечности.
Так было бы… Не окажись Трон Зверя занятым.
Не ощути возрожденные Волки потребности в… поборнике.
Их присутствие ворвалось в душу твари, успокаивая видением мира, в котором эн» каралы кружат в мутном небе, самцы смыкают челюсти, отмечая сезон спаривания, а самки летают сверху. Видения принесли мир в измученную душу, хотя было в них и глубокое горе, ведь нынешнее тело так не подходит ему.
Значит, придется послужить. Награда — возвращение к сородичам под небесами иного мира.
Звери ведают надежду. Знаком им и запах награды.
К тому же поборнику суждено было вкусить крови, и скоро.
Хотя нужно еще распутать колдовские нити.
Конечности твердые как смерть. Но сердце стучит ровно…
Тень скользнула по лицу Калама, разбудив его. Он открыл глаза.
Сверху, размываемое волнами жары, нависло морщинистое лицо старика. Дальхонезец, почти лысый, торчащие уши, губы скривились в усмешке. — Я искал тебя! — обвиняюще заорал он по-малазански. — Где ты был? Зачем лежишь тут? Не знаешь, что пора?
Калам снова закрыл глаза. — Искал меня? — Он потряс головой. — Никто меня не ищет, — продолжил он, заставляя себя снова разлепить веки, хотя даже отраженный от почвы свет ослеплял. — Ну, то есть с недавних пор…
— Идиот. Сварившийся на солнце дурак. Глупец… Но, может, мне лучше сюсюкать над ним и даже ободрять? Это его обманет? Надеюсь. Изменить тактику, да. Ты! Убил эн» карала? Впечатляет! Поражает! Но воняет. Ничего нет хуже гнилого эн» карала, хотя если подумать… ты обгадился. К счастью, твой обильный мочой друг нашел меня и привел сюда. Ох, он пометил эн» карала — что за вонь! Шкура дымится! Но он тебя понесет. Да, в мое зловещее убежище…