Дом Цепей
Шрифт:
Гладкая личина сползла с ублюдка, обнажив прежде невидимые шрамы, которые казались ей одновременно и достойными презрения, и странно, извращенно притягательными. Наверное, она слишком стара, чтобы мечтать о совершенстве, и вместо этого находит восхитительный аппетит в пороках. У Жемчуга их множество.
Ему не особенно хотелось отказываться от руководящей роли, но эта территория принадлежала Лостаре, хранилась в ее памяти. Древний заброшенный храм прямо впереди, место, где она вогнала арбалетный болт в висок Ша'ик. И если бы не двое телохранителей — Тоблакай в особенности —
Так много жизней спасено — случись это, стань реальность столь же безупречной, как картина в воображении. Вот так судьба целого субконтинента необратимо изменилась, дойдя до нынешней кровавой и горькой ситуации.
Тот проклятый Тоблакай. С проклятым деревянным мечом. Если бы не он, каков был бы день нынешний? «Для начала, нас здесь не было бы. Фелисин Паран не пришлось бы пересекать все Семиградье, спасаясь от рук обезумевших мятежников. Колтейн был бы жив, смыкал бы имперский кулак над углями, не давая разгореться пожару. А верховного кулака Пормкваля отослали бы к Императрице с отчетом о его некомпетентности и продажности. Всё из-за одного назойливого Тоблакая…»
Она миновала большие валуны, за которыми они тогда прятались, и тот, к которому тогда подползла, чтобы обеспечить смертельный выстрел. Вот и останки Алого Клинка, погибшего при отступлении. В десяти шагах от развалин.
Лостара ступила на мостовую и замерла.
Жемчуг подошел, с интересом озираясь вокруг.
Лостара ткнула пальцем: — Вот здесь она сидела.
— Телохранители не позаботились похоронить Клинка.
— Да и зачем бы им?
— Как и, — продолжил Коготь, — похоже, не особенно заботились о Ша'ик. — Он подошел к темному пятну между двумя колоннами древних врат.
Лостара пошла за ним. Сердце тяжело застучало.
Крошечное тело, завернутое в истрепанную ветром ткань от палатки. Черные волосы росли и росли долго после смерти, и эффект — когда Жемчуг присел и сорвал парусину, обнажая иссохший скальп и лицо — был ужасен. Через дыру от болта в черепе был виден наметенный ветром песок. Мелкие песчинки заполнили озерца глазниц, ноздри, зияющий рот.
— Рараку забирает своих, — не сразу пробормотал Жемчуг. — Ты уверена, милая, что это была Ша'ик?
Женщина кивнула. — Книгу Дриджны доставили, я уже объясняла. Прямо ей в руки. От этого, по пророчеству, должно было начаться возрождение, а затем и Вихрь, Апокалипсис… восстание.
— Еще раз опиши телохранителей.
— Тоблакай и некто по прозвищу Леомен Молотильщик. Самые близкие стражи Ша'ик.
— Да, похоже, мятежу не была нужна Ша'ик, да и Вихрь тоже. Как раз тогда сюда пришла и Фелисин. Что же случилось? Ты считаешь, телохранители просто… ждали? Здесь? Чего же?
Лостара пожала плечами. — Возможно, возрождения. Прелесть пророчеств в том, что они допускают бесчисленные толкования, что и нужно дуракам — ждут и ждут…
Жемчуг хмуро огляделся, распрямляясь. — Однако возрождение произошло. Вихрь поднялся, давая точку сосредоточения, порождая яростное
Лостара смотрела на него, почти сомкнув веки. В его движениях есть грация. Элегантность, которая в мужчине менее опасном казалась бы женственной. Он похож на змею-яркошейку, спокойную и равнодушную… пока ее не спровоцируют. — Глянь на нее, — возразила она. — Никакого возрождения. Мы тут теряем время, Жемчуг. Возможно, Фелисин и набрела на это место, а потом ушла дальше.
— Ты стараешься быть глупее обычного, милая, — проворковал Жемчуг, к сожалению, не поддавшийся на уловку.
— Да неужели?
От проблеска улыбки ее раздражение лишь усилилось.
— Ты совершенно права, Лостара, замечая, что с этим телом никакого возрождения явно не случалось. Отсюда вытекает лишь одно заключение. В сердце Рараку живет и здравствует не та же самая Ша'ик. Телохранители нашли… замену. Самозванку, которую сумели подогнать к роли — и гибкость пророчеств, о которой ты говорила недавно, сослужила им добрую службу. Возрожденная. Отлично — она стала юной, так? Правильно, старуха не может вести армию на новую войну. Более того, старуха вряд ли сумеет кого-то убедить, что возродилась.
— Жемчуг.
— Что?
— Я отвергаю вероятность… да, знаю, о чем ты думаешь. Невозможно.
— Почему? Ничто иное не…
— Плевала я на ничто иное! Неужели это мы, смертные? Жертвы издевательской иронии, забавляющие чертово скопище богов?
— Скопище ворон, скопище богов — подружка, мне это нравится. Но ирония скорее не издевательская, а изысканная. Ты не считаешь, что Фелисин бросилась на шанс стать орудием прямого отмщения сестрице? Империи, пославшей ее в тюрьму, на рудники? Судьба судьбой, но ее дары нужно принимать добровольно, жадно. Тут скорее не случайность или совпадение, и схождение желаний и потребностей.
— Пора возвращаться к Адъюнкту, — заявила Лостара.
— Увы, между нами встал Вихрь. В сфере его силы я не могу использовать садки, чтобы ускорить путешествие. Но не бойся, мы вовремя принесем Таворе мрачное откровение. Однако придется пройди сквозь Вихрь, сквозь саму Рараку, причем тихо и осторожно. Разоблачение может стать роковым.
— Ты в полном восторге, да?
Глаза его широко раскрылись — но, осознала она во вспышке гнева, все эти якобы искренние гримасы уже не вызывают доверия. — Нечестно, дорогая моя Лостара Ииль. Я удовлетворен раскрытием загадки, рад, что миссия изучения судьбы Фелисин завершена. По крайней мере так видится в данный момент.
— А твоя охота на главаря Крючков?
— О, думаю, меня скоро ждет удовлетворение и в этой области. Фактически всё отлично сходится.
— Я и говорю, ты доволен!
Он простер руки: — Предпочла бы, чтобы я терзал свое тело бичом? — Вздернутая женская бровь заставила его подозрительно замолчать, хотя лишь на миг. Глубоко вздохнув, Коготь продолжал: — Мы почти завершили миссию, милая, и вскоре сможем разместиться в прохладном шатре, держа в руках бокалы с холодным вином и лениво обсуждая бесчисленные наши открытия.