Дом Цепей
Шрифт:
Шестеро из семи уже пали; последний повернулся, завопил и бросился к трапу. Там он задержался, чтобы вытащить из стойки тяжелый гарпун, а потом развернулся и метнул оружие в Карсу.
Теблор схватил его левой рукой. Догнал бегущего у входа в трюм, зарубил. Затем перекинул свое оружие из руки в руку — гарпун оказался в правой, а кровомеч в левой — и углубился в царившую за проемом темноту.
Два шага вниз, в широкое помещение с деревянным столом в середине. На другом конце еще один проход, за ним узкий коридор, окруженный каютами. Резная дверь заскрипела, когда Карса рывком
На него набросились четверо. Карса блокировал выпады гарпуном и ответил ударами меча. Через несколько мгновений четыре изломанных тела простерлись на блестящем от крови деревянном полу. Пятая фигура, сидевшая в кресле у стенки, подняла руки, выпуская в воздух магию.
Карса зарычал и рванулся к нему. Магическая пелена замерцала, разлетаясь ошметками; острие гарпуна вошло в грудь сидящего, приколотив к спинке кресла. На сером лице появилось и застыло крайнее удивление; глаза встретили в последний миг взор Карсы и безжизненно погасли.
— Уругал! Узри ярость Теблора!
Ему ответила звенящая тишина. Лишь кровь тихо капала на ковер с кресла ведуна. Некое ощущение охватило Карсу — дыхание кого-то холодного, безымянного, но исполненного гнева. Он с рычанием стряхнул чары. Огляделся. Слишком высокая для низменников каюта отделана все тем же черным деревом. На крюках мерцают масляные лампы. На столе — карты и чертежи, надписи на них сделаны на совершенно незнакомых Теблору языках.
Шелест от двери.
Карса обернулся.
Торвальд Ном ступил внутрь, оглядел россыпь тел, уставился на пригвожденную к креслу фигуру мага. — Насчет гребцов можно не заботиться, — сказал он.
— Они рабы? Тогда мы освобождаем их.
— Рабы? — Торвальд дернул плечом. — Не сказал бы. На них нет цепей, Карса. Да и голов тоже нет. Я же говорю, с ними проблем не жди. — Он прошел к столику, изучил карты. — Что-то подсказывает мне: убитые тобой ублюдки так же заблудились, как мы сами.
— Они победили в битве кораблей.
— Им это мало помогло.
Карса стряхнул кровь с меча, глубоко вздохнул. — Я не встаю на колени ни перед кем.
— Я мог бы встать дважды и ублажить их. А сейчас мы знаем не больше, чем знали вчера. И с таким кораблем вдвоем не управиться.
— Они могли бы сделать с нами то же, что с гребцами, — возразил Карса.
— Может быть. — Человек обратил внимание на трупы у ног, нагнулся. — На вид варвары — ну, по стандартам даруджа. Меха тюленя — истинные мореходы. Всякие когти, зубы и раковины. Тот, в кресле капитана, был магом?
— Да. Не понимаю таких воинов. Почему не использовать копья и мечи? Их магия жалка, однако они так полагались на нее. Погляди на его лицо…
— Удивился, точно, — пробормотал Торвальд. — Они были так самоуверенны, потому что магия обычно срабатывает. Мало кто выдерживает магическую атаку. Людей на куски разрывает.
Карса пошел к выходу. Торвальд чуть помедлил и двинулся следом.
Они вернулись на среднюю палубу. Карса принялся обыскивать трупы, отрезать уши и языки. Затем сбросил тела за борт.
Дарудж сначала следил за ним, потом пошел к отрубленным головам. — Они смотрят, что ты делаешь. Глаза так и зыркают. Невыносимо. — Стащив кожаный
Карса нахмурился: — Почему ты так говоришь, Торвальд? Неужели ты предпочел бы вечную темноту возможности видеть?
— Почти все они — Тисте Анди. Хотя некоторые тут выглядят очень похоже на меня.
— И кто эти Тисте Анди?
— Такой народ. Некоторые сражались в освободительной армии Каладана Бруда на Генабакисе. Говорят, древний народ. Как бы там ни было, они поклоняются Тьме.
Карса вдруг ощутил утомление и присел на ступени надстройки. — Тьма, — пробурчал он. — Место, в котором ты слепнешь. Странное поклонение.
— Возможно, самый реалистичный культ изо всех, — сказал дарудж, обертывая вторую голову. — Разве многие из нас не падают ниц перед богом, надеясь изменить судьбу? Молитвы знакомым ликам отгоняют страх неведомого — а ведь грядущее всегда неведомо нам. Кто знает, вдруг Тисте Анди единственные среди всех познали истину, истину забвения. — Отводя глаза, он деловито завернул еще одну черную голову с длинными волосами. — Как хорошо, что бедолагам не оставили гортаней, или нам пришлось бы выслушивать дебаты призраков.
— Ты сам себе противоречишь.
— Как и всегда, Карса. На обыденном уровне слова подобны богам — с их помощью мы сдерживаем ужас. Да, видеть мне теперь кошмары до скончания лет. Бесконечная вереница голов, всепонимающие глаза, меховые оболочки. Едва я завязываю одну, как оп! Появляется еще одна.
— Твои слова — сплошная чепуха.
— Угу. А сколько душ доставил во тьму ты, Карса Орлонг?
Глаза Теблора сузились. — Не думаю, что они попали во тьму, — ответил он спокойно, хотя миг спустя опустил взор, потрясенный неожиданной мыслью. Год назад он мог бы убить любого за слова, подобные тем, что сказал Торвальд Ном, он увидел бы в них лишь желание ранить. Год назад слова казались тупым, неуклюжим орудием, годным лишь для описания нашего простого, хотя и малопонятного мира. Но это порок самого Карсы — не все Теблоры таковы, ведь Байрот Гилд метал в него слова со многими смыслами. Умный воин наслаждался игрой, хотя, конечно же, невежество Карсы изрядно охлаждало его пыл.
Бесконечная болтовня Торвальда Нома… нет, не только это. Все, что Карса пережил со дня ухода из деревни, учило его сложностям мира. Тонкость понимания, словно ядовитая змея, незримо проползла в его жизнь. Клыки не единожды наносили болезненные укусы, но ни разу он не смог угадать причину внезапной боли. Яд плыл в его жилах, но единственным ответом, какой он смог выдумать — если вообще смог — было насилие, зачастую беспорядочное. Он просто махал руками во все стороны.
Тьма, жизнь вслепую. Карса поглядел на даруджа, вставшего на колени и упаковывавшего отрезанные головы. «Но кто стащил тряпку с моих глаз? Кто пробудил Карсу Орлонга, сына Синюга? Уругал? Нет, не Уругал». Он знал это с несомненностью, потому что нездешний гнев, ледяное дыхание, пронизавшее его в каюте — все это пришло от его бога. Яростное недовольство, к которому Карса оказался всего лишь… равнодушен.