Дом, что любил меня
Шрифт:
Когда Шон, наконец, оторвался от ее губ, чтобы глотнуть воздуха, Грейс коснулась линии его подбородка.
— Адам только друг. Честно. Он ничего такого в виду не имел.
— Еще как имел, — выдавил из себя Шон.
Лицо Адама раскраснелось.
— Конечно же имел, Грейс. Ты мне небезразлична. И уж конечно я забочусь о тебе куда больше, чем Шон, мать его дери! Он отдал тебя мне. Понимаешь? Шон решил оставить тебя, а потом сказал Джейку, что дает нам свое благословение на то, чтобы мы переспали с тобой.
— Сейчас не время и не место оспаривать мои права на мою сабу.
Шон сделал шаг в сторону
Он, казалось, совсем утратил инстинкт самосохранения. Грейс чувствовала в своем Доме еле сдерживаемую ярость. В нем так и читалась жажда насилия, но Адам только придвинулся ближе.
— О, да неужели? Твою сабу? Ты хотел сказать, твою рабыню, Таг? У Шона Таггарта ведь никогда не бывает подружек. Только рабыни. И ты должна знать, Грейс, что он меняет их, как перчатки. При нем ни одна подолгу не задерживалась.
— Джейк, если ты не хочешь, чтобы твой друг упокоился в неглубокой могиле в Восточном Техасе, я настоятельно рекомендую тебе заставить его заткнуться, — прорычал приказным тоном Шон.
Джейкоб Дин вертел головой, переводя взгляд с одного мужчины на другого.
— Ты серьезно собираешься сделать это здесь, сержант? Нам нужно ехать. Адам, попридержи язык, пока ты окончательно не выставил себя идиотом. Шон вернулся. Она сделала свой выбор. Что до тебя, гребаный ты неандерталец, может, сперва все же отвезем Грейс в безопасное место? А уж потом — милости прошу, можешь набивать на ее заднице татуировку «моя собственность».
У нее голова шла кругом от всего происходящего. Стоило Шону крепче сжать руку Грейс в своей, как ее мозг просто начало разрывать напополам от тысяч вопросов. Мужчина двинулся к ряду машин, чуть ли не силком волоча ее за собой.
"О чем говорила эта троица?"
Мужчины обменивались между собой какими-то обрывками фраз, смысл которых Грейс не понимала. Во всем этом не было смысла, они ведь едва друг друга знали. Она же сама познакомила их всего несколько дней назад. До этого они не встречались. И кто такой, черт возьми, этот Шон Таггарт?
Грейс уперлась в бетон восьмисантиметровыми каблуками своих туфель от «Джей Рене» и подалась назад, чтобы не дать тащить себя дальше. Самое время получить кое-какие ответы.
— Остановись. Почему они называют тебя «сержант» и «Таггарт»? И откуда ты их знаешь? Зачем меня нужно везти в безопасное место?
Когда Шон повернулся к ней, его лицо прорезали яростные складки. В страхе от увиденного, Грейс отшатнулась, но он держал ее руку мертвой хваткой, не давая сдвинуться с места.
— Подчиняйся мне. Садись в машину, — велел Шон, указывая на громадный внедорожник. Он подбросил ключи от автомобиля в воздухе, и Джейк ловко поймал их одной рукой. — Ты за рулем.
Шон прищурился, глядя на нее. Грейс не шевельнулась.
— Я никуда не поеду, пока кто-нибудь не скажет мне, что здесь происходит.
— На тебе мой ошейник, Грейс. Ты будешь подчиняться мне.
Ее лицо приняло упрямое выражение, губы поджались. Грейс посмотрела на мужчину стальным взглядом.
— Ты говорил, что это только, когда мы в спальне, Шон. Сейчас мы не в спальне. Мне нужны ответы на мои вопросы.
Вместо того, чтобы проявить благоразумие, Шон просто
— Я передумал. Ты будешь повиноваться мне, или тебе придется адски поплатиться за непослушание. Я делаю это, чтобы защитить тебя, малышка. Следующие несколько часов пройдут гораздо легче, если ты будешь делать все, что я тебе скажу. Первый приказ на сегодня — полное повиновение. Во время допроса ты будешь смотреть на меня, ожидая моих указаний, и не вздумай лгать. Если с этих сладких губ слетит хоть одна ложь, а я об этом непременно узнаю, то ты окажешься у меня на коленях. И пощады от меня не жди. Клянусь, после того, как я закончу, ты целую неделю не захочешь садиться на задницу.
— Допрос? Что за игру ты затеял, Шон? Я не хочу принимать в этом участие.
Зачем кому-то допрашивать ее? Она начала бояться. Ее игривый Дом исчез, а его место занял холодный, агрессивный хищник. Этот зверь выглядел голодным, и Грейс испугалась, что ей уготовили роль обеда.
— Ну что сказать, молодец, Таг. Дама и так напугана, а ты еще вдобавок грозишься избить ее, — сказал Адам, его презрение было очевидным. В руках он держал ее портфель.
Грейс услышала, как открылась дверца машины, а следом — другая. Ее запихнули на заднее сиденье. В тот же миг, как женщина плюхнулась на кожаное сиденье, она начала карабкаться, пытаясь выбраться из салона автомобиля с другой стороны. У нее не было конкретного плана действий. Грейс лишь знала, что должна кое-что выяснить, прежде чем ехать куда-нибудь с Шоном. Ей стало ясно одно: она понятия не имеет, что вообще происходит. Грейс сумела добраться до дверцы, и едва ее пальцы сжались на дверной ручке, раздался щелчок. Она поняла, что все двери в машине заблокированы. А затем Шон потянул ее на себя. В ее душе, перехлестывая друг друга, одновременно закипали раздражение, отчаяние и чувство беспомощности, когда она оказалась прижата к нему.
— Отпусти меня или я вызову полицию!
— И как ты собираешься это сделать? — поинтересовался Шон, держа в руке ее сотовый телефон. Должно быть, он вынул мобильник из сумки Грейс. Шон передал его Джейку, который принялся заводить машину. Адам устроился на переднем сиденье рядом со своим партнером.
— Не в твоих интересах звонить копам. Поверь мне. С теми уликами, которые у нас имеются, они немедленно возьмут тебя под арест.
Грейс почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
— О чем ты говоришь? Какие еще улики? Что происходит, и кто, черт побери, такой Шон Таггарт? — она практически выкрикнула эти слова, и они, казалось, эхом отражались от стен кабины автомобиля, пока Джейк давал задний ход.
— Я — Шон Таггарт, Грейс. Это мое настоящее имя. Шон Йоханссон был прикрытием, пока моя группа наводила справки о тебе и твоем боссе.
Внезапная трель телефона разрядила напряжение, а затем Шон тихо заговорил с кем-то на другом конце линии.
— Да, Йен, я именно так и сказал, — сказал Шон в трубку. Он продолжал разговор по сотовому, когда Адам повернулся, сидя на своем месте. Адам посмотрел на Грейс с немалой долей сочувствия в глазах.