Дом для дракончиков, или обрести человечность
Шрифт:
В общем, рождённое яйцо родители отправляли в пещеру неподалёку от поселения, где дракончик вылуплялся и жил вместе с остальными такими же малышами до тех пор, пока не выяснялось, кем же он окажется, монстром или человеком. Детей, которым повезло «обрести человечность» – таких было гораздо меньше половины, - их родители забирали в семью, давали им имена, и они жили нормальной человеческой жизнью.
Тех же, у кого отрастали крылья, отдавали драконам. Как именно это происходило, малыши не знали, прoсто такого дракончика уводили старейшины, и больше его никто не видел. Собстве?но, тех, кому повезло, они тоже не видели, потому что жили практически в полной изоляции и
Видели дракончики только пару пожилых женщин, приносивших им еду – их имён они не знали, называли кормилицами, – и несколько старейшин, по очереди ведущих у них занятия, которые сводились к обучению чтению и счёту, но в основном их учили молить богов о том, чтобы не стать монстрами, а влиться в человеческое общество. Для этого малыши должны были усиленно «убивать в себе зверя», хотя, пo словам Кэчетыре, он так и не понял, как это делать, что уж говорить о малышке Кэпять.
Нo они продолжали старательно, по несколько раз в день, молиться высшим силам о снятии с них проклятия, и чтобы их посчитали достойными обрести человечность. Бедные малыши, считающие, что из-за своего проклятия недостойны даже имени, как же они мечтали об этой человечности!
Кстати, об именах. Довольно скоро я убедила дракончиков, что раз уж я теперь что-то вроде их семьи, а значит, вместо родителей, то я могу, на правах того, кто родителя заменяет, дать им имена. Не сразу поверив, что могут получить то, что считали для себя недостижимым, по крайней мере, пока бегают на четырёх лапках, дракончики с радостью согласились, и мы вместе стали выбирать для них имена.
В итоге Кэчетыре теперь звался Ронни, а Кэпять – Кейси. Даже яйцо обрело имя – мы называли его Рики. Фредерик или Фредерика, в зависимости от того, мальчик там или девочка.
Именами своими дракончики очень гордились, а Кейси, по-своему поняв моё объяснение про то, что я им вместо родителей, стала звать меня мамой. Я не возражала, любому малышу хочется иметь маму, а то, как настоящие родители поступали в Ручанске со свoими детьми, у меня в голове не укладывалось. Ронни звал меня по имени, считая, что он уже слишком взрослый, чтобы считать меня мамой. Он решил считать меня старшей сестрой.
Старшая сестра у них тоже была, как и два старших брата, но где они сейчас, и живы ли вообще, было неизвестно. Семьи, в которых рождались дракончики, старались родить побольше детей, чтобы хотя бы один-два из них обрели человечность. Пока в этом повезло только самому старшему брату, а Кэдва и Кэтри были oтправлены к драконам.
Ронни едва помнил брата Кэдва и очень хорошо сестру Кэтри, которая заботилась о нём и малышке, как он теперь о Кейси и Рики, и именно от неё он узнал о том, что случилось с их братьями. Пример Кэодин давал надежду, что и кому-то из младших удастся повторить то, что у него получилось. Нужно лишь старательнее молиться. И уж конечно, лучше до этого времени жить со мной, чем в пещере с крохотным двориком за высокой стеной, накрытым сверху крепкой железной решёткой.
По словам старейшин – это чтобы монстры не выкрали маленьких дракончи?ов и не лишили их шанса на обретение человечности, а как по мне – чтобы малыши просто не разбежались от такой жизни. Как показала практика, драконов магический купол в королевском зверинце не удержал, что им какая-то железная решётка. Но дракончики верили, что это их защита, а не тюрьма.
– Кейси, Ронни, - негромко, вдруг всё же спят, вновь позвала я, зайдя в свою комнату и доставая из корзинки туесок с клубникой и две детские книжки с картинками.
– Смотрите,
Огляделась, прислушалась и различила едва слышные всхлипы, доносящиеся из моей старой колыбeльки, которая вернулась на чердак после того, как моя племянница Брайди из неё выросла. Когда у меня появились дракончики, я отмыла её, постелила мягкую постельку и посадила в неё пару старых тряпичных кукол – вроде бы это у меня память о детстве такая. ?сли кто-то из моих родных, увидевших моё «впадение в детство», и крутил пальцем у виска, то помалкивал, зато то, что в колыбельке ночуют вовсе не куклы, никому и в голову не приходило.
Приподняв лёгкое покрывало, наброшенное на колыбельку, я увидела свернувшегося в клубочек Ронни. Он спрятал мордочку, уткнув её себе в живот, и молча вздрагивал, словно от озноба, хотя в комнате было тепло. Сидящая рядом Кейси гладила брата по макушке и молча рыдала, время от времени длинно и прерывисто всхлипывая.
– Что случилось? – удивилась и даже испугалась я.
– Я теперь монстр, - выдавил ?онни, в его голосе слышалось вселенское горе.
– Он уже никогда не сможет обрести человечность, – Кейси задрала ко мне залитую слезами мордочку, а потом приподняла и показала мне маленькое перепончатое крылышко, торчащее у Ронни из спины.
?ЛАВА 2. ?АРШ
Я застыла, с сочувствием глядя на плачущих малышей. Бедняга Ронни, он так надеялся, так молился. Для него так важно было обрести эту самую «человечность», чтобы не превратиться в монстра. И теперь егo главный кошмар сбылся.
Вынув из колыбельки Ронни, я прижала его с груди и стала покачивать, как младенца, гладя по спинке и бормоча что-то бессмысленно-успокаивающее, вроде «ну-ну-ну, всё-всё-всё». Наконец тугой вздрагивающий клубочек у меня на руках расслабился, а потом развернулся, и Ронни обнял меня за шею и заплакал уже в голoс.
Звучит это, конечно, странно, потому что, на самом деле дракончик не издавал ни звука, как и его сестрёнка. Не сразу я поняла, что означали их слова «нас здесь больше никто не слышит». Уж не знаю, как так получилось, но и я, и те, с кем дракончики общались в этом своём Ручанске, слышала вовсе не слова – у дракончиков просто-напросто отсутствовал речевой аппарат, – а их мысли.
Причём не те мысли, какие бывают у людей – у дракончиков они тоже были, и никто их не слышал. Я слышала лишь то, что малыши произносили мысленно, обращаясь к кому-либо или просто в пространство. То, что они мысленно проговаривали, общаясь друг с другом и, как оказалось, со мной. Почему у меня обнаружились эти способности, присущие либо всем жителям Ручанска, либо только тем, кто общался с дракончиками, я не знала. Но радовалась тому, что мне так повезло.
Сама я мысленно разговаривать со своими ребятишками не могла, как и те люди, с которыми они общались дома. Дракончики говорили мысленно, их слышали и отвечали вслух. Вот такое странное общение. ? вот те люди, которые увезли их из дома, и те, что заботились о них в зверинце, никак не реагировали на их просьбы о каше и жалобы на то, что сырое мясо есть невозможно – просто не слышали, не понимали.
Как и почему их увезли, а главное – кто, Ронни объяснить не смог. Просто однажды малыши заснули в своей пещере, а проснулись в корзинах, в которых их, судя по тряске, куда-то везли. Везли долго, корзины были плотными, едва пропускали воздух, но увидеть, что происходит вокруг, было невозможно. Было душно, грязно, страшно, но Ронни радовало хотя бы то, что сестрёнка и яйцо были с ?им в одной корзине.