Дом (др. перевод)
Шрифт:
Дэниел обошел вокруг стола, то и дело протягивая руку, чтобы прикоснуться к жене и сыну, однако барьер неизменно оказывался на месте. Марго и Тони ужинали молча; тишину нарушали лишь стук столовых приборов по тарелкам да тихие звуки жевания и глотания. От невысказанных вслух чувств у Дэниела разрывалось сердце. Усталый, полный отчаяния, он уселся на полу в кухне. Ему хотелось расплакаться, и его удержало только то обстоятельство, что он должен сохранить здравый рассудок, должен быть готовым ко всему.
Закончив ужинать, Тони тотчас же извинился и отправился в гостиную смотреть телевизор.
Дэниел полностью сосредоточился.
– Марго! – подумал, а затем сказал вслух он.
Ответа не последовало.
Дэниел повторял попытки, пока жена убирала со стола, мыла посуду, однако никакого контакта по-прежнему не было, и дело кончилось лишь тем, что у него разболелась голова.
Следом за женой Дэниел прошел в гостиную, и они втроем – он, Марго и сын – посмотрели старый фильм с участием Хамфри Богарта.
Почти как обыкновенная семья.
Тут Дэниел уже расплакался. Не сдержался. Быть может, именно этого и добивался Дом, быть может, он шагнул прямиком в расставленную ловушку, но ему было все равно. Он сидел на полу рядом с диваном, давая волю слезам.
После фильма Марго и Тони легли спать. Сын засиделся дольше положенного, для жены было еще слишком рано, но, очевидно, обстоятельства были чрезвычайными. Дэниел поднялся наверх вместе с ними, постоял рядом с Марго, пока та следила, как Тони чистит зубы, после чего поцеловала его, пожелав спокойной ночи.
Дэниел отправился следом за женой в спальню, увидел, как она разделась и забралась в кровать, забыв про душ. Натянув одеяло под самый подбородок, Марго сложила руки.
И начала молиться.
Дэниел был несказанно удивлен. Насколько ему было известно, жена никогда не отличалась особой набожностью, и он не мог припомнить, что за все годы совместной жизни хоть когда-нибудь видел ее молящейся. Неужели она все это время вела себя именно так, пряталась от него, молилась тогда, когда он спал или в его отсутствие? Или же это началось совсем недавно, после его неожиданного ухода? Так или иначе, Дэниел был глубоко тронут поведением жены. Ему неудержимо захотелось поцеловать ее, хотя бы чмокнуть в лоб, однако барьер никуда не исчезал.
Марго закрыла дверь спальни, и Дэниел подошел к ней, чтобы проверить, сможет ли он ее открыть. Открыть дверь он не смог, однако преградой для него она не явилась, и он просто прошел сквозь нее. У него мелькнула мысль, а сможет ли он проходить и сквозь стены? Он попытался, но только заработал синяк на лбу.
Голова у Дэниела разболелась еще сильнее. Пройдя по коридору, он шагнул сквозь дверь в комнату Тони.
Его сын мастерил еще одну куклу.
Дэниел застыл в ужасе, глядя на то, как мальчик, испуганно озираясь по сторонам, открыл дверцу шкафа и достал новую фигурку. У этой туловище было из пакета из «Макдоналдса», перетянутого резинками. Вместо рук и ног у нее торчали веточки, голова была из практически лысого теннисного мяча с тщательно приклеенными полосками, обозначающими грубые, упрощенные черты лица.
Тони отнес куклу к кровати и положил ее на подушку. Затем достал из кармана пакетик, наполненный, похоже, мертвыми пауками. Загадочно
Он мастерил волосы.
– Тони! – что есть мочи крикнул Дэниел. – Черт побери, Тони!
Внимание мальчика было полностью сосредоточено на маленькой фигурке. Оглянувшись на дверь, Дэниел увидел, что она заперта. Он выскочил в коридор, обратно к Марго, в надежде на то, что ее разбудят движения сына или она, по крайней мере на каком-то телепатическом уровне, почувствует, что происходит в соседней комнате, однако жена крепко спала, хмурясь во сне.
Дэниел бегом вернулся в комнату сына. Верхний свет не горел, единственным источником освещения был оранжевый круг от маленькой настольной лампы, похожий на луч прожектора, направленный на мальчика и куклу.
– Тони! – снова крикнул Дэниел.
Не отвлекаясь ни на мгновение, сын продолжал наклеивать кукле на голову паучьи лапки.
Откуда-то из коридора донесся громкий скрип – деревянные конструкции откликнулись на температуру и влажность, на разительный контраст между промозглой сыростью на улице и сухим теплом внутри. Тони застыл, не смея шелохнуться, устремив взор на закрытую дверь в комнату, ожидая увидеть входящую мать.
Заметив краем глаза какое-то движение, Дэниел сместил взгляд в сторону. И обнаружил, что смотрит на куклу.
Повернув голову, фигурка посмотрела на него и ухмыльнулась, поднимая уголки своего наклеенного рта.
Дэниел попытался схватить куклу, однако снова словно наткнулся на плексиглас. Его рука ударилась о невидимую преграду, и острая боль разлилась до самого плеча. Дэниел слабо пошевелил пальцами, ощутил мучительные обжигающие вспышки, точно соответствующие этим движениям, и осознал, что сломал или по крайней мере сильно ушиб три пальца.
Тони уже снова вернулся к работе над волосами, не заметив новый наклон головы фигурки, изменившееся выражение ее лица, и Дэниел едва не вскричал от ярости.
Черт возьми, что здесь происходит? Тони его не видит, а эта фигурка видит? Как это все объяснить?
Быть может, он все-таки действительно призрак?
– Нет! – произнес Дэниел вслух.
– Я могу тебе помочь.
При звуках этого голоса Дэниел резко повернул голову вправо.
За партой Тони сидела Донин. Она устроилась на стуле так, как сидят мужчины: раздвинув ноги, опираясь на пол, и даже в тусклом свете настольной лампы Дэниел разглядел ее грязную, поношенную рубашку, едва прикрывающую практически лишенную волос промежность. Он понял, чего хочет девочка…
На самом деле ты ведь не хочешь, чтобы я ушла.
…и хотя поймал себя на том, что помимо своей воли испытывает вожделение, подавил эти мысли и посмотрел ей в лицо. Она улыбалась, той же самой презрительной улыбкой с издевкой, какой улыбнулась ему, когда Дэниел еще мальчишкой выпрыгнул из ванны, и ярость помогла ему побороть страх.
– Убирайся отсюда! – приказал он.
Встав, Донин медленно приблизилась к нему. Не замечая обоих, Тони прилепил к изоленте две последние паучьие лапки.