Дом героев
Шрифт:
Неожиданно, он начал чувствовать какое-то приятное тепло. В дали комнаты он увидел маленького светящегося синим люминесцентным оттенком мотылька, который грациозно направлялся к двери. Николай не верил своим глазам. Он быстро собрался с мыслями, сел на инвалидную коляску и направился вслед за ночным незнакомцем. В доме все было тихо, все спали. Николай без труда на своей коляске в полумраке, выбрался из дома на поляну. Ночь была удивительно теплой, яркие звезды еще никогда так не светили. Николай почувствовал, что мотылек излучает какую-то вибрацию, которая манила его. Он следовал за маленьким ночным незнакомцем. Долетев до старого заброшенного сарая мотылек словно растворился в его стене и исчез внутри здания.
— Наверное, ты хочешь, что бы я зашел туда.
Николай осторожно открыл дверь сарая и увидел там едва заметное свечение алого свет, которое исходило из-под пола, в центре домика, как раз напротив сияющей дыры в потолке. Николай вошел внутрь сарая и подкатился к центру комнаты. В потолке была огромная дыра, сквозь которую можно было видеть большие звезды на небе.
— Мне терять нечего, — сказал полушепотом осмелевший Николай. Он подумал о пожаре.
Он добрался к куче старых лохмотьев, из-под которых излучалось таинственное свечение, и откинул их в сторону. Неожиданно осветился весь сарай легким алым светом. В центре комнаты неподвижно лежал огромный камень, который и издавал этот свет. Николай почувствовал те же приятные ощущения, когда его манил за собой маленький мотылек. Он понял, что его звал к себе этот камень, который сейчас притягивал его сознание, манил невидимой силой. Он хотел наклониться, что бы коснуться приятно святящегося изнутри камня. Вдруг он почувствовал страшную боль, как будто его тело разрывается изнутри. От этой боли он потерял сознание и упал на пол, его коляска перевернулась.
Рано утром Николай пришел в себя. Солнечный лучик проникал сквозь щель в стене и приятно грел, освещая его лицо. Он посмотрел на потолок, в дыре сияло голубое небо. Он обнаружил, что находится не в кровати и не в коляске, и даже не в своей комнате. Николай начал вспоминать свой сон, в котором ему казалось, что будто бы он пробрался в сарай этой ночью, следуя за маленьким светящимся мотыльком. Постепенно он начал осознавать, что это был не сон. Он быстро поднялся с пола и с трепетом осмотрелся. Рядом с ним находился огромный черный камень, и вдруг он обнаружил…
— О, боже! — произнес от удивления Николай.
Николай стоял на своих здоровых ногах. Рядом с ним лежала перевернутая коляска, без которой он еще вчера не мог передвигаться.
— Не может быть!
Он не верил тому, что видел. Его ноги были совершенно целыми и вполне здоровыми. Он ущипнул себя. И испытал в таких случаях — обыкновенную легкую боль.
— Значит, я не сплю.
Он согнул ноги в коленных суставах, затем сделал твердой поступью шаг вперед.
— Чудеса, — произнес Николай.
Этим же утром, не дожидаясь, пока его кто ни будь увидит, он сбежал из пансионата. Вечером он без труда добрался к себе домой, туда, где он раньше жил со своей женой. Он открыл дверь своим ключом и вошел в квартиру. Дома никого не было. Николай долго ходил по комнатам пытаясь осознать, что произошло с ним, и жив ли он на самом деле. Реально ли то, что сейчас с ним произошло. Он не включил свет. В комнатах было темно, но Николай хорошо видел, он знал свою квартиру, все ее комнаты и углы. В квартире никого не было.
— Где же Софья? — удивился Николай.
Он смотрел на настенные фотографии и не мог понять, почему нет тех фотографий, где изображен он с Софьей.
— Ах, да, — он вспомнил, что, по словам доктора пансионата, Софья отказалась от Николая. Она его предала.
«То-то она удивится, когда увидит меня живым и невредимым. Но смогу ли я простить ей?» — подумал Николай.
Николай увидел в стене сейф. Он открыл его, там на своем месте лежали его пистолет и деньги. Он взял их. Своё оружие он всегда хранил в этом сейфе. Оно было в полной боевой готовности, как и раньше, когда он брал его на задание, выполняя работу наёмного киллера. Вдруг он услышал, как щелкнул замок входной двери. В коридоре послышались шаги и голоса: мужской и женский. Не дожидаясь, Николай решил спрятаться и понаблюдать со стороны.
В комнату вошла его жена Софья. Она включила свет, и призрачные тени мгновенно поползли проч. За ней в комнату порывисто вошел мужчина.
— Ну, милая, сегодня все прошло, на высшем уровне, — произнес мужчина.
— Я немного устала. Налей мне стакан вина, он в баре, — сказала Софья.
— Может не стоит. Ты и так много сегодня выпила. На подобной презентации всегда разносят лишь виски и коньяк. Не одной закуски.
— То-то и оно. А я хочу коньяк, — оправдывалась молодая женщина.
Николаю показался знакомым этот мужской голос. Какое-то трепещущее волнение глубоко проникло в сердце, вызывая неприятное предчувствие. И вдруг, Николай вспомнил. Этот голос он часто слышал раньше. Это голос принадлежал его боссу Сергею Степановичу.
Софья выпила стакан вина и улеглась на кровать.
— Ну, — сказала она протяжно, — чего ты там делаешь, иди же ко мне.
Сергей подошел к кровати и грузно сел рядом с Софьей.
— Тебе не следует так пить, — произнес Сергей, поучительно.
— Хочу — пью, хочу — не пью. Мой бывший муж Николай никогда мне не…
— Заткнись! — крикнул на нее Сергей. — Я же говорил тебе. Никогда не говори о нём. Я ведь забыл, что ты женилась на нём.
— А то, что? Я не боюсь тебя. Я не твой подчиненный, и не один из твоих головорезов, а твоя жена.
— Дура. — он лег рядом с ней на кровать и нежно поцеловал её. — Может, ты хочешь совсем забыть о нем?
— Нет, не надо. Мы же договорились. Ты мне слово дал его оставить в покое. Он ведь инвалид, и ничего тебе не сделает, — она подняла голову и серьезно посмотрела Сергею в глаза. — Ты дал слово, — настаивая, твердо произнесла она.
— Ладно, ладно, успокойся. Но, ты ведь предала его ради меня, не так ли? Почему же ты его все еще защищаешь? А может, ты его еще любишь? — он посмотрел на нее исподлобья.
— Дурак. Просто он надоел мне, вот и все.
— А, я? Я тебе не надоел? Или может быть, ты тоже расправишься со мной так, как с ним?
— Во-первых, это сделала не я, а твои люди, по твоему указанию. А, потом… Дурачок ты, — она соблазнительно улыбнулась. — Ты же другое дело. Мне с тобой веселее. Ты такой же, как и я.