Дом героев
Шрифт:
— А, что ты слушаешь? — спросила Марья Степановна, обращаясь к Надежде.
— Да так, просто хорошая и приятная музыка, — ответила Надежда.
Она протянула наушники медсестре.
— Вот, послушайте. Это успокаивает нервную систему. А я тем временем приму таблетки, что вы принесли. Не люблю я их, но надо.
Марья Степановна одела наушники и начала слушать музыку из маленького плеера. Тем временем, Надежда нащупала поднос с лекарством и приняла таблетки. Не прошло и минуты, как Надежда почувствовала, что у Марьи Степановны капают слезы на простынь кровати.
— Почему вы плачете? — поинтересовалась Надежда, приблизившись к Марье Степановне.
— Да так. Просто музыка у тебя жалобная, — ответила Марья Степановна, утирая набегающие слезы.
— А я, как-то не замечала. Обычная приятная на слух мелодия. Хотя, каждый конечно может реагировать на неё по своему, индивидуально. У каждого человека есть свои несбывшиеся мечты. А эта мелодия вызывает воспоминания о них. У одних они выполняются, у других остаются в подсознании, — пыталась успокоить её Надежда.
— Ну, и какие у тебя мечты? — поинтересовалась Марья Степановна, немного успокоившись или сделав вид, что ей легче.
— У меня их много. И все они связаны с моим творчеством, а вот у Нины есть заветная мечта, — сказала Надежда.
— А у тебя Нина, какая мечта, если это не секрет? — спросила медсестра, повернувшись к девочке.
— Да, так… — она вздохнула. — Ну, в общем, я хотела бы иметь компьютер. Я написала об этом нашим меценатам. Они обещали помочь, — беззаботно произнесла девочка.
— Это здорово, когда мечта осуществляется. А еще лучше ощущение того, что она сбудется, — сказала медсестра. — Надежда ты же переписываешься с этими немцами?
— Да, регулярно. Они написали, что скоро должны приехать. Обещали привести много подарков.
— А наш новый директор знает об этом? — спросила медсестра. — Ведь, когда-то Игорь Иванович занимался этим: перепиской и встречей гостей в аэропорту. Из Берлина они, кажется.
— Да, вы правы. Но теперь, я с ними переписываюсь. А наш новый директор уже в курсе. Я оповестила его об их приезде. Он так обрадовался — что большая редкость для него. Обещал встретить и привести их лично.
— У меня будет собственный компьютер, — сказала Нина с трепетным волнением.
— Обязательно будет, — подзадоривала Марья Степановна.
Поздно вечером, того же дня, к директору пришли какие-то люди. Они заперлись вместе с ним в кабинете. На входе в кабинет стояли двое охранников, здоровых мордоворота. В это позднее время все должны были уже лечь спать. Геннадий Федорович принимал гостей в столь поздний час, что бы лишний раз не показывать свою связь с этими людьми. По случайному обстоятельству Анатолий находился в это время, как раз в кабинете директора. Когда туда зашли люди, ему ничего не оставалось, как спрятаться за шторой у окна и затаится. Мелкой дрожью покрылась его спина, когда он услышал голоса.
— Я хотел бы определенности, — сказал директор пансионата Геннадий Федорович.
— Что? Какие еще определенности? — удивился Денгиз.
Директор засмущался. Он знал нрав Денгиза, главаря бандитского формирования, и потому вел себя с ним осторожно. Так как директор очень любил деньги, то иногда и сам не мог сдерживаться, особенно тогда, когда чувствовал, что его надувают.
— Мы договаривались, что я сам буду делать всё, — сказал директор.
— Ты не со мной базар вёл, — ответил Денгиз, усевшись на кресло поудобнее.
— Это верно. Но мне обещали, что я сам буду руководить…
— Ну и руководи себе. Моё дело присматривать за ходом дел. У тебя ведь не всё гладко складывается. Эти калеки тебя не слушают. Они бумаги пишут в разные инстанции, жалуются. Это хорошо, что письма с жалобами есть кому там собирать и выбрасывать.
— А деньги? Мне обещали…
— Я ничего тебе не обещал! — закричал Денгиз.
— Ну, хорошо, хорошо, — успокаивал его директор.
— Тебя наняли, и ты должен выполнять свою работу, а потом и бабки получишь. Через день надо провести собрание этих калек.
— Инвалидов, — поправил его директор.
— Ну, инвалидов. Мне всё равно, как ты их называешь. У меня будет другое задание.
— Что еще за задание? Роман Михайлович ничего о нём не говорил.
— Я для этого и здесь. Слушай внимательно. Базарят, будто есть один придурок, которому давно пора мозги прочистить.
— Не понял? — удивленно посмотрел на него директор.
— Ну тот, кто за всех заступается, всех будоражит и подговаривает, письма строчит и отправляет. Его в мэрии видели наши пацаны.
— А, староста, — понял наконец директор.
— Да, именно. Угомонить его надо. Когда будет собрание, ты отвлечешь всех чем-то. А этого вызови в отдельный кабинет, одного. Есть у вас какая-то хата — недалеко от этого здания?
— Да. Можно в массажном кабинете. Поблизости от сюда.
— О, массажный кабинет. Самый раз, подходит. Ну, в общим, мои ребята там с этим лохом потолкуют. Массаж ему немного сделают. Понял?
— Да, конечно. Только не увлекайтесь, мне еще…
— Не волнуйся ты так. У нас свои методы. Более вразумительные для таких, как он. Только ты его вызови к нам туда за несколько часов до собрания. Ну, что бы к началу собрания он был, как огурчик, посговорчивее. Понял.
— Да, да. Я понимаю. Жаль, что он денег не берет.
— Это уже его проблемы. Да, и потом, если на каждого инвалида бабки тратить, то… А так дёшево, и сердито, — Денгиз застучал пальцами по столу.
— А, что мы будем делать с немцами? — поинтересовался Геннадий Федорович.
— С какими еще немцами? — удивился Денгиз.
— Дело в том, что этот пансионат имеет меценатов, спонсоров. Они приезжают сюда раз в году или даже реже. Через неделю они должны прилететь к нам из Берлина.