Дом Кёко
Шрифт:
Крупная надпись алым неоном «Винный погреб». Неоновая реклама витаминов на задней стене театра. Жёлтый цвет вокруг афиш фильмов, которые закрывали обзор улицы, а среди них раскидан красный цвет неоновой рекламы швейных игл. Неоновый свет заполнял дождливое небо.
Толпы летающих в небесах душ, мигающие, мерцающие, качающиеся, раскрашенные души… Все они были рекламой.
Нацуо спустился по лестнице и вышел со станции. По какой-то неясной прихоти купил у старухи на углу, со столика среди мокрой толпы, лотерейный билет. Старуха подняла на Нацуо окружённые морщинами
«На меня посмотрела только эта женщина», — отметил Нацуо. Похоже, раздражение из-за того, что никого пока не привлекло его исхудавшее, не старое и не молодое, несчастное лицо, развеялось.
«Главный выигрыш — два миллиона иен. Два утешительных приза — по пятьдесят тысяч иен. Второй выигрыш — пятьсот тысяч иен. Восьмой, девятый, десятый — всего сто тридцать три тысячи шестьсот семьдесят семь выигрышей».
Лотерейный билет Нацуо наверняка выиграет первый приз.
Он поднял глаза и прочитал светящуюся ленту новостей на здании редакции крупной газеты. Бегущая душа. Горизонтально бегущая строка-душа политики.
«Объявлены и обсуждаются совместные учения пребывающей в Японии американской армии и школы командного состава, расположенной на военной базе в префектуре Мияги… (Новости агентства печати.) В СССР в Москве начались переговоры с федеральным канцлером Западной Германии Аденауэром…»
Всё это непонятные Нацуо слова из мира людей, их трубят громким голосом. А души, летящие по воздуху, смеются.
Глава восьмая
«Я сильный», — думал Сюнкити. Но сейчас реальность такова, что незачем думать об этом.
Конечно, можно смотреть далеко вперёд. До чемпионата мира: лестница в боксёрском мире, но которой ему всё ещё нужно взбираться, вела в небо. На сегодняшней ступени его положение куда прочнее, чем у праздной молодёжи. Он заметно выделялся и среди огромного числа болтливых беспомощных городских мужчин. Его сила была признана и широко известна. Даже заядлые бездельники уважали боксёров, входивших в рейтинговый список. К тому же все знали, что Сюнкити больше не интересуют просто драки, остались только хлопоты по заключению сделок и утомительные задачи по сохранению доброго имени.
Он стал настоящим боксёром, мастером «силы». Но не заурядной, нацеленной на действие силы — у Сюнкити она преобразилась в некую абстрактную способность. Её предназначение не в том, чтобы таскать мешки с рисом или переносить доски. Его сила превратилась в незримую особенность, такую же, как умение математика решать задачи, а физика — объяснить строение атома. Пожалуй, её применение мало отличалось от умственной деятельности.
Сюнкити прошёл этот путь неосознанно и очень удивился, когда обнаружил, что его любовь к дракам прошла, он утратил к этому всякий интерес.
Хулиганствующие подростки из уличных шаек лишь пытались изображать боксёров. Никто из них не выдержал и месяца изнурительных тренировок. Если надо терпеть такое, лучше уж сбежать из шайки. Нужная им сила недалеко ушла от желания получать удовольствие
Увидев в газете заметку о смерти Осаму, Сюнкити ничего не понял. Он был слишком далёк от всякой лирики вроде самоубийства влюблённых. В любовных делах Сюнкити обходился без сладких речей и поэзии, а его чувства отличались от радости и печали. Особенно когда после боя он вспоминал текущую по лицу соперника кровь, брызги которой со следующим ударом долетали до его щёк, или добрые, как у ягнёнка, глаза, отчаянно распахнутые на залитом кровью лице противника. Поэтому Сюнкити не понимал, как Осаму решился на смерть, если его обуревали похожие чувства. Ему хотелось думать, что чувства других вполне заурядны.
Не одобрять заурядность Осаму или принять во внимание тесную дружбу — в такой ситуации Сюнкити не смог, как всегда, быстро и решительно выбрать.
«Он завёл себе женщину, и они вместе умерли».
Пусть это было безумное самоубийство влюблённых, но умереть вместе с женщиной… Нет уж, увольте! Ориентиром для Сюнкити всегда являлась одинокая смерть старшего брата, который ушёл на дно моря в тропиках. Настоящий мужчина только так может покинуть мир. А умереть с женщиной! Тьфу! Мнение Сюнкити, что вместе с женщиной должно всегда приходить удовольствие, взросло на его сексуальном невежестве «знатока женщин».
Тёмное, сладкое, влажное ощущение, навеваемое словами «самоубийство влюблённых», таило в себе разложение, предшествовавшее смерти. Слияние эмоций со смертью оскорбляло чистую суть смерти. В агонии мужчина цепляется не за пустое звёздное ночное небо, не за величественное море с тяжёлой солёной водой, а за шнур для кимоно, нижнее кимоно, спадающие на лицо волосы, мягкий удар. Словом, за то, что только и поддерживает память мужчины об одинокой долгой борьбе в его жизни. Сделав ещё шаг, Сюнкити возненавидел завёрнутый в конфетную бумажку способ смерти, который выбрал Осаму. Он разделял мнение газетчиков на эту тему.
Октябрьский матч на звание чемпиона был уже на носу. Почти через шесть месяцев после перехода в профессиональную лигу Сюнкити готовился сражаться за звание чемпиона Японии в полулёгком весе.
Боксёрский клуб «Хатидай», где в резерве было мало спортсменов, торопился с продажей Сюнкити. Тот до лета победил в двух встречах из восьми и был вправе послать вызов чемпиону. Сюнкити после своего первого профессионального боя провёл уже шесть встреч, по две в месяц, и каждый раз, как опытный борец, получал за бой десять тысяч иен. С восьмой встречи он станет получать пятнадцать тысяч иен. Его жалованье в компании по производству термосов, начавшееся с оклада в пятнадцать тысяч иен, сейчас уже достигло сорока тысяч, и бывшие однокурсники, ныне простые служащие, с завистью говорили: