Дом Кёко
Шрифт:
«Я раздвинул створки ворот. Увидел стеклянную дверь в прихожую. Поискал звонок». Нацуо и сейчас преследовали упорядоченные, чёткие воспоминания.
«Пока я не побывал на берегу озера в устье реки, я не боялся бессмысленности нашего мира. Бессмысленность — основа безусловности. Но потом я испугался, и это стало основой моего страха. Я хотел, чтобы мир наполнили, как наполняют корзину камнями, любым смыслом, даже самым невероятным. А затем произошла встреча.
Появилась старуха в лёгком летнем платье. Я сказал ей, зачем пришёл. „Госпожа Накахаси Фусаэ дома?“ — спросил я. „Да, дома и с нетерпением ожидает вас“, — ответила старуха
В одном углу комнаты Нацуо, вытирая пот, увидел простой алтарь. С маленьким синтоистским храмом из светлого дерева в центре, ничего особенного. На стене висела картина — морской пейзаж, очень грубо написанный маслом. Небрежная мазня заставила Нацуо нахмуриться. Под картиной стоял дешёвый чайный столик, над бронзовой курильницей вился дымок. И хотя благовония, похоже, зажгли специально, окно было полностью распахнуто.
Оно выходило в заброшенный сад: всего несколько деревьев, клумба с портулаком и потрескавшаяся от жары сухая земля. Жара усиливала ощущение тишины и застоя.
Ручка двери медленно повернулась. Вошёл худой мужчина лет сорока на вид, одетый в лёгкое кимоно из ткани в крапинку. Почтительно поздоровался с Нацуо, достал из рукава кимоно визитную карточку с надписью «Накахаси Фусаэ». Нацуо опешил и, пристально вглядываясь в его лицо, спросил:
— Так это вы Фусаэ?
— Да. У меня женское имя, поэтому часто возникают ошибки. Но это не значит, что мужчина не может носить такое имя.
У него было заурядное лицо, заурядный нос и пухлые губы. Миндалевидные, как у Будды, глаза под тяжёлыми веками, наполненные каким-то мрачным светом, казались пустыми. Даже когда он улыбнулся Нацуо, до них улыбка не дошла. Эти глаза будто всматривались в иные вещи в ином месте и, словно пузырёк воздуха в нивелире, были холодно-прозрачны.
Накахаси Фусаэ сел было на стул, но тут же, не давая Нацуо раскрыть рта, встал и заговорил:
— Прежде всего прошу меня простить за то, что ввёл вас в заблуждение своим женским именем и письмами в женском стиле. Вы молоды и, если бы не предполагали встречи с женщиной, вряд ли пришли бы ко мне. У меня нет никаких задних мыслей, примите это во внимание. Итак, когда же я послал вам первое письмо… Ах да, после того, как увидел на прошлогодней осенней выставке ваше «Заходящее солнце». Картина мне очень понравилась. Я не художник и не особо разбираюсь в искусстве. Просто мне подарили билет, я пошёл на выставку, а когда остановился перед этой картиной, мне показалось, что я не могу сдвинуться с места. Не знаю почему, но меня она странно очаровала. Как будто эту картину написал не человек. Только в вашей картине на этой выставке не было ничего от человека. Я записал ваше имя, вернулся домой и долго думал. И ваше лицо, которого я никогда не видел, встало у меня перед глазами… Верно, жарко. Вот, пожалуйста, возьмите веер.
Пока Нацуо сомневался, взять или не взять старый веер, открылась дверь и старуха, протянув руки, поставила на чайный столик два стакана с ядовитого цвета клубничным сиропом. Похоже, ей запрещалось заходить в эту комнату. Провожая сюда Нацуо, она тоже не переступала порог.
Накахаси Фусаэ встал, сам принёс стакан и поставил его перед Нацуо. Только что размешанный густой красный сироп, будто при рисовании на воде, растекался между ударявшимися друг о друга кусочками колотого
— Пожалуйста… Что же вы не пьёте? А, вам, верно, неприятен этот цвет крови.
Нацуо удивлённо взглянул на него. Ему действительно казалось, что вода в стакане подёрнута кровавой дымкой.
— Вы видите кровь, — продолжал Фусаэ. — Думаю, это кровь вашего друга, которая, быть может, скоро прольётся. Но не волнуйтесь, с вами это никак не связано.
Нацуо, чтобы отогнать неприятную тяжесть, охватившую его в этот момент, заставил себя думать, что речь о крови Сюнкити. Да, именно так. Нет ничего странного, если боксёр прольёт немного крови. Однако пригубить напиток Нацуо так и не решился.
Нацуо вдруг обуяло любопытство, и он попросил объяснить ему символику красок, виденных по пути сюда. Накахаси Фусаэ ответил не раздумывая:
— Это как сон средь бела дня, в нём нет никакого смысла. Ему ещё не придана форма смысла. Скоро и вы начнёте видеть вещи, явно несущие смысл. — Помолчав немного, Фусаэ добавил: — Я как-то видел дракона на дне озера.
Строго говоря, Фусаэ видел дракона не в озере. Это было незабываемо: пять лет назад ранней весной им неожиданно овладела тяга к путешествиям. Он шёл по деревне в префектуре Ибараки. В этой префектуре в районе Макабэ, неподалёку от города Симоцутатё, есть болото Дайхо. Когда он стоял на краю этого болота, муть слегка дрогнула, вода обрела прозрачность до самого дна, и он увидел морду растянувшегося на дне дракона.
По словам Фусаэ, истории, где у дракона длинный большой хвост и он похож на большую змею, далеки от правды. Дракон больше похож на огромного, неповоротливого быка. Среди них бывают маленькие — около полутора метров — и большие — в несколько десятков, а то и сотен метров. Голова точно как у дракона на картинках, которые мы часто видим: рога, поросшие мхом, полыхающие синим огнём глаза, над клыками нависают длинные усы. В общем, вид устрашающий.
— Я столкнулся с маленькой особью, но хотел бы когда-нибудь посмотреть на главного, гигантского дракона, — спокойным тоном заключил Фусаэ.
Нацуо рассказал, что случилось накануне с морем зелени. Он дотошно пытался выяснить, каким образом оно стало невидимым. Фусаэ внимательно, не перебивая, слушал.
Во время рассказа Нацуо снова охватил вчерашний ужас, мороз пробежал по коже. Раздражала летавшая вокруг зелёная муха. Она садилась на край стакана с красным сиропом, её сгоняли, и она опять летала, противно шурша крыльями. Когда Фусаэ наконец-то убил её, прихлопнув веером на подлокотнике стула, звук оборвался, и веер с красно-бурым пятнышком за ненужностью лёг на стол. Двор, куда не залетал даже лёгкий ветерок, безмолвствовал.
— Это дракон. Вне всякого сомнения, дракон, — выслушав Нацуо, произнёс Фусаэ. — Вы счастливец, в первый раз увидели царя драконов. Я расспрашивал людей, ходили слухи, что в озере Сайко живёт дракон, говорили даже, что изначальный смысл названия — «озёрное гнездо». Там странный дракон, бывает, выходит из озера и отдыхает, покоясь на деревьях. Вы наверняка видели этот момент. Как жаль, что вы ещё не обрели сверхвосприятие. Вы не видите в форме отдыхающего дракона смысла слова «дракон», следовательно, он для вас невидим. Однако важно одно: обычному человеку не дано видеть такое. Я понял, что вы лично присутствовали при каком-то важном событии, и послал вам тогда письмо. Хорошо, что я вам доверился. Ну-ка, поверните вот так руки и покажите мне.