Дом колдуньи. Язык творческого бессознательного

Черепанова Ирина Юрьевна

Всеобъемлюще могущество языка... Потому что, если чело­век— это текст, то его задача гармонично «вписаться» в другие тексты, найти свои заветные слова. Изучение вербальной суггестии может помочь в этом... Магия языка — вот ключ к подсознанию, условие самосовершенствования. Человечеству известны случаи «просветления», «озарения» в момент травмы, или, наоборот, за­темнения и распада сознания, вызываемого наркотиками, ЛСД, алкогольным опьянением или экстремальными условиями. Лин­гвисты и психологи изучают язык таких состояний.

Однако задачи данного исследования иные: описать суггестив­ные факты языка с позиций новейших достижений языкознания, разработать

эффективные модели коммуникации и метод обучения этим моделям. Важным становится не только то, что говорить, но и как.

В сущности, вход в подсознание — это выход за свои собствен­ные рамки, прежде всего, языковые. И точно так же, как зародыш проходит во чреве матери за 9 месяцев все стадии развития челове­чества, а ребенок в сжатые сроки овладевает языком, проявляя и его разнообразные архаические формы, постижение содержания (сущ­ности) суггестивной лингвистики и есть путь к началу человеческой (а значит, и моей, личной) истории. Это путь к языку. Сейчас мы находимся в метафорической темной комнате с массой закрытых Дверей. Некоторые из них закрыты нашими родителями еще в дет­стве, к другим мы боимся приблизиться сами (вдруг за ними чудо­вища!). А в результате теряем ориентацию, получаем то самое неустойчивое состояние, которое именуют неврозом: не видим, не ^слыши_м, не ощущаем. Не знаем.

Попробуем подобрать подходящие ключи к неведомым дверям. Попытаемся зажечь фонарь, который поможет нам увидеть нужные двери и не заблудиться во мраке бессознательного. Имя этому уни­версальному ключу — языковая суггестия. Появление «суггестив­ной лингвистики» есть, по сути, попытка вынести невыносимую истину, сделать шаг не только к сознанию, но и к тайнам бессозна­тельного. Влиять, воздействовать, управлять, манипулировать (дей­ствия, направленные на других)... А с другой стороны — обере­гаться, защищаться, предостерегаться, огораживаться (служить собственной безопасности). Аутосуггестия, гетеросуггестия, контрсугтестия... Все эти явления интересуют нас в равной степени в своем отношении к личности и массовому сознанию и являются содержа­нием суггестивной лингвистики.

Содержанию должна соответствовать адекватная форма (внут­ренняя организация содержания), которая связана с понятием структура — совокупность устойчивых связей объекта, обеспечи­вающих его целостность и тождественность самому себе.

Попытку выстроить структуру вербальной суггестии (а значит, и науки, изучающей это явление) предпринял историк Б. Ф. Поршнев, утверждавший, что суггестия — это возможность навязывать многообразные и в пределе даже любые действия, а также возмож­ность их обозначать. «Если идентификация, отождествление (сигна­ла с действием, фонемы с фонемой, названия с объектом, смысла со смыслом) служит каналом воздействия, то деструкция таких ото­ждествлений или их запрещение служит преградой, барьером воз­действию, что соответствует отношению недоступности, независи­мости. Чтобы возобновить воздействие, надо найти новый уровень и новый аппарат. Можно перечислить примерно такие этажи:

1) фонологический,

2) номинативный,

3) семантический,

4) синтаксическо-логический,

5) контекстуально-смысловой,

6) формально-символический».

Б. Ф. Поршнев не уточняет, что он подразумевает под каждым уровнем воздействия (развития) языка. Однако можно предполо­жить, что все эти уровни присутствуют

в суггестивных текстах и в той или иной мере являются значимыми. Можно полагать также, что наименее осознаваемыми являются фонологический и синтак­сическо-логический уровни, а номинативный и формально-симвоческий принимают максимальное участие в вербальной мифоло­гизации действительности.

Б. А. Грушин выстраивает иную структуру анализа текстов МС:

1) содержательный;

2) логико-структурный,

3) морфологический,

4) функциональный,

5) феноменологический анализ текста, причем утверждает, что социологи в состоянии сегодня заниматься только содержательным анализом текстов, используя контент-анализ.

Представительница Грузинской школы установки, психолог Р. Г. Мшвидобадзе отмечает: «Если допустить, что человек весьма часто скрывает свои отношения и эмоции или просто не думает о них во время коммуникации, то это, естественно, мало отражается на лексическом запасе, поскольку говорящий легко контролирует как лексику, так и другие выразительные средства, но, тем не менее, информация все же просачивается, следует искать более формаль­ные, неосознанные характеристики и их связь с тем или иным от­ношением или эмоцией».

В результате проведенных экспериментов Р. Г. Мшвидобадзе выяснила, что индексальная информация (в данном случае инфор­мация о положительных и отрицательных установках индивида) передается через языковый канал не только при помощи лексико-семантических средств, но и таких формальных языковых парамет­ров, которые в сознании говорящего не несут такой нагрузки. Го­ворящий использует синтаксические и морфологические параметры не специально (осознанно) как, скажем, использовал бы лексиче­ские средства, например, слова «хорошо», «нравится» для выра­жения положительной установки, а неосознанно, на установочном Уровне.

Выводы Р. Г. Мшвидобадзе чрезвычайно интересны, но не следует забывать, что это исследование проводилось все-таки в рамках психологии, поэтому уровни языка не были представлены во всей возможной полноте, да и задачи ставились более скром­ные: выяснить корреляцию между грамматико-синтаксическими параметрами текста и положительной или отрицательной уста­новкой личности.

С нашей точки зрения, структура суггестивной лингвистики Должна определяться двумя составляющими: структурой языка в челом, рассмотренной через призму феномена суггестии.

В структуре языка выделяются ряды в каком-либо отношении однородных единиц — уровней. Э. Бенвенист предложил вы­делить следующие уровни языка и лингвистического анализа:

– предложение

– знак

– фонема,

а Л. Н. Мурзин дополнил иерархию, предложив ввести уровень текста «как наивысший уровень языка» и «еще более высо­кий и поэтому наиболее неопределенный уровень — уровень куль­туры». Спускаясь с высшего уровня на низший, мы получаем лингвистическую форму, а переходя с низшего уровня на высший, получаем лингвистическое значение.

Суггестивная лингвистика только зарождается как предметная область. Тем более ценно появление теории, формулирующей основные постулаты этой дисциплины, изложенной профессором! Л. Н. Мурзиным:

1. Язык может рассматриваться в целом как явление суггестив­ное (суггестивная система). Иными словами, все компоненты языка потенциально суггестивны.

2. Суггестивная лингвистика — наука междисциплинарная, на­ходящаяся на стыке филологии и психологии. Поэтому наблюдая язык, следует учитывать также физиологическую реакцию.