Дом мистера Кристи
Шрифт:
Анна подозревала, что в ту пору Кристи еще отчаянно хотелось стать нормальным. Ему нужно было нечто такое, что оградило бы его от насмешек сверстников, в один миг вернуло ему репутацию и заставило всех забыть о том, что было раньше. Поэтому в Первую мировую он, тогда еще почти подросток, отправился в армию.
Поначалу у него все шло неплохо, его ценили. Но потом его полк оказался во Франции, и Кристи попал под атаку ипритом. Воздействие газа дорого ему обошлось…
– Позже он утверждал, что после этого он на три с половиной года ослеп и потерял голос, – указала Анна. – Трындел, конечно. Но в этой лжи легко
– Так может, он и правда больной был? – осведомился Леон. – Ну, физически…
– Нет. После смерти Кристи провели вскрытие, врач отметил, что половая система у него была здоровой. Но в вопросах сексуального возбуждения психология часто выходит на первый план. Нормально заниматься сексом с женщинами Кристи не мог. Его привлекали убийства, изнасилования, особенно если жертва неподвижна – потеряла сознание или уже мертва.
– Так он все-таки был некрофилом? Ты же сказала, что там все сложно!
– Это не столько я сказала, сколько психологи, изучавшие дело Кристи, – указала она. – Они считают, что некрофилом он не был, потому что он никогда не занимался сексом только с трупом. Привлекали его именно живые, но сопротивляющиеся или обездвиженные женщины. Я тебе сразу сказала, что это тонкости, которые нас не касаются. Смотри, что получается… Он дефективен, причем на самом примитивном уровне. Он убивает не потому, что он охотник, а потому, что иначе у него ничего не получится. Такими людьми восхищаются? Таким людям подражают?
– Здоровые – нет, – согласился Леон. – Но, может, у этого маньяка та же проблема, что и у Кристи?
– Частичная импотенция? Возможно. Но это никак не объясняет, почему он пошел тем же путем. Он чувствует родство с Кристи? Тогда он должен знать, что для него эта история добром не кончится. Кристи был пойман и повешен, а перед смертью – глубоко несчастен. Зачем это повторять?
Тут уже Леон не мог с ней спорить – он видел, что картинка не складывается.
– То есть, если бы он восхищался Кристи, он бы использовал его методы, но для новых преступлений?
– Верно, – кивнула Анна.
– Тогда что это, если не подражание?
– Вот тут у меня простого ответа нет, скажу честно, но есть несколько версий. Первая – он действительно насколько безумен, что подражает Кристи во всем, даже зная, что это приведет к его гибели. Эта версия наименее вероятна. Вторая – все это было устроено, чтобы скрыть другое преступление. В истории такое уже бывало: действия маньяка имитировали, отвлекая внимание следствия от другого убийства с гораздо более практичным мотивом.
– Ты серьезно считаешь, что это возможно? – поразился Леон. – Что кто-то мог убить трех человек, хотя на самом деле нужна была только одна смерть? Это невозможно!
– Возможно, и убивают порой куда больше, чем трех человек. Да и наш маньяк, скорее всего, еще не остановился… Есть вероятность, что он еще не убил ту жертву, которая на самом деле ему нужна! Или все это не ради убийства, а ради похищения Дениса Гордейчика, мальчика ведь не нашли. Есть у меня и третья версия: у этого убийцы свой мотив, личный, и мы его никогда не поймем, пока не узнаем об этом человеке все. Но третья версия, как видишь, пока нам ничего не дает, первая мне кажется слишком демонстративной, поэтому сосредоточимся на второй.
– Что именно ты предлагаешь?
– Изучим всех трех убитых внимательней, – ответила Анна. – Но уже не как жертв маньяка, а как женщин, которых кто-то хотел уничтожить, не важно, по какой причине. Может, так и доберемся до истины!
Он не сказал ей, что время истекает – у них оставалось все меньше шансов вернуть Дениса живым. Анна и сама это понимала. Но знала она и то, что мальчик пропал без следа, им просто негде его искать. А значит, нужно сосредоточиться на убийце – и на всех ошибках, которые он мог допустить.
Маньяк-подражатель – это уже серьезная угроза. Но маньяк, который даже не маньяк и действует непонятно ради чего, – совсем уж экзотическое насекомое, та дрянь, что неожиданно выползает на свет, распугивая всех вокруг, и неясно, что с ней делать.
Впрочем, мотив, каким бы он ни был, не делает убийства лучше или хуже. Люди все равно умирают, и от того, что их смертями, возможно, прикрывают другое преступление, легче не становится. В этом чувствовался какой-то чудовищный цинизм, и нужно было побыстрее придавить эту тварь, пока не пострадал кто-то еще.
Вот только преступник для них пока был незримым образом, скрывавшимся за подставленным им Вячеславом Гордейчиком. Поэтому Анна, как всегда, была права: им нужно было унять гнев и действовать спокойно, изучая одно дело за другим, от первого к последнему из известных им.
А первой была Алина Кисловская.
После ее смерти прошло уже несколько месяцев, и Леон был уверен, что место преступления потеряно навсегда. Но все оказалось не так просто: после убийства девушки квартира, которую она снимала, приобрела печальную известность. Мало кто готов был ложиться спать там, где лежал труп! А хозяйке хотелось долгосрочных жильцов, а не визитов на пару суток. Поэтому когда одна из подруг Алины предложила снять квартиру, хозяйка с готовностью скинула цену. Расчет был простой: пусть полгода тут поживет обычная студентка, хотя бы затраты покроет и за квартирой присмотрит, а к лету история забудется, можно будет найти более обеспеченных арендаторов.
Эта подруга, Марина, была единственной, кто согласился им помочь. Родители Алины были многодетными алкоголиками – из тех, что рожают не из любви к детям, а потому, что забыли вовремя купить презервативы. Они, казалось, даже не заметили потерю одной дочери. Алину они не любили, а после того, что вскрылось после ее смерти, еще и стеснялись.
А вот Марина относилась ко всему куда проще. Поселившись на месте преступления, она даже мебель менять не стала, и все здесь оставалось так, как в ночь убийства.