Дом на хвосте паровоза. Путеводитель по Европе в сказках Андерсена

Горбунов Николай

Внешность Браге также была весьма незаурядной. Еще в студенчестве на одном из балов у университетского профессора он умудрился сцепиться на почве математических выкладок со своим дальним родственником (фамилии их общих прапрадедушки и прапрабабушки, к слову, были Розенкранц и Гильденстерн). Когда аргументы иссякли, спор перерос в переговоры на мечах, в результате чего будущий королевский астроном лишился носа (именно над этим эпизодом Андерсен иронизирует в «Хольгере Датчанине», говоря, что Тихо Браге «тоже владел мечом, но употреблял его не для того, чтобы проливать кровь, а чтобы проложить верную дорогу между звездами небесными»). С тех пор Браге пришлось носить металлический протез – якобы из сплава золота, серебра и меди [6] , имитировавшего телесный цвет. Судя по прижизненным портретам, имитация удалась не очень, а в остальном – майор Ковалёв бы обзавидовался.

6

Вопрос состава сплава долго мучил исследователей и в результате – нет творческим личностям покоя даже в загробной жизни – сподвиг их в 2010 году на эксгумацию (очередную) останков Браге. Как и следовало ожидать, реальность победила сказку: по результатам экспертизы в носу гения обнаружилась обычная латунь.

Несмотря на все сказочные, а кое-где и почти цирковые декорации, судьба Браге сложилась, увы, невесело. В 1588 году умер король-меценат Фредерик II, а его наследник, Кристиан IV, никакого интереса к наукам не питал. Финансирование Ураниборга было прекращено, и в 1597 году Тихо Браге, лишившись возможности продолжать научную работу и впав в немилость нового короля, был вынужден вместе с семьей покинуть Данию. В конце концов он обрел пристанище в Праге под патронажем императора Рудольфа II, где вместе с Иоганном Кеплером занялся обработкой накопленных данных, однако вскоре скоропостижно скончался.

Причина смерти Тихо Браге до сих пор остается загадкой. По свидетельству Кеплера, во время одного из придворных банкетов Браге отказался выйти из-за стола по нужде, дабы не нарушать этикет. В тот же вечер ему сделалось нехорошо, и одиннадцать дней спустя он умер в мучениях. Врачи тогда посчитали, что от камня в почках, но эксгумация 1901 года никаких камней не нашла, так что долгое время основной версией считалась острая почечная недостаточность. Впоследствии была выдвинута гипотеза об отравлении (в качестве мотивов предполагались профессиональная зависть Кеплера и козни Кристиана IV в отместку за слухи о романе Браге с его матерью), но эксгумация 2010 года достаточного для летального исхода содержания ртути и других веществ в останках не подтвердила.

Незадолго до смерти Браге впал в мрачную рефлексию, отчаянно искал подтверждений тому, что прожил жизнь не зря (знал бы он, насколько!), призывал Кеплера отталкиваться в будущих изысканиях от его гео-гелиоцентрической системы и даже написал самому себе эпитафию, гласившую: «Он жил, как мудрец, и умер, как шут». Похоронили его со всеми почестями в Тынском храме в Праге, напротив Староместской ратуши – не без намека на знаменитые астрономические часы с курантами. Но почести почестями, а волю покойного Кеплер все-таки нарушил – хоть и, как выяснил впоследствии Ньютон, не зря.

А как же Круглая башня?

Пока Кеплер в Праге анализировал архивы и разбирался, что же все-таки не так с круговыми орбитами движения планет, новым королевским астрономом в Дании и профессором астрономии Копенгагенского университета стал ученик и бывший ассистент Тихо Браге Кристиан Лонгомонтан. Его научную деятельность можно описать принципом Сэмюэля Голдвина: «Я готов отдать 50 % эффективности за 100 % лояльности». Дело в том, что он, мягко выражаясь, не был продвинутым мыслителем (к примеру, считал кометы посланниками ада и воображал себя решившим задачу квадратуры круга), зато был ярым приверженцем гео-гелиоцентрической модели и математических методов Браге – собственно, именно благодаря ему они и получили столь широкую огласку и общественное признание. Труд Лонгомонтана «Датская астрономия» (Astronomia Danica), содержавший подробное описание модели Браге с небольшими уточнениями (например, данными о суточном вращении Земли и расчетами орбит, причем даже более точными, чем у Кеплера), был опубликован в 1622 году и за последующие сорок лет переиздавался дважды. И кто знает, как бы отреагировали сторонники Птолемея на идеи Ньютона с Кеплером, если бы не модель Браге, ставшая популярной усилиями Лонгомонтана и сделавшая переход к гелиоцентризму более плавным.

Так вот, именно Кристиану Лонгомонтану принадлежала идея возведения в Копенгагене обсерватории на замену разрушенным к тому времени Ураниборгу и Стьернборгу. Изначально планировалось расположить ее на Солнечном холме (Solbjerget, теперь Valby Bakke), неподалеку от нынешнего Фредериксбергского дворца (Frederiksberg Slot). Но в тот момент на повестке дня было еще два проекта – университетская церковь и библиотека, а король Кристиан IV очень кстати купил участок земли неподалеку от университета, посему было решено все три здания строить там, объединив их в архитектурный ансамбль, названный «комплекс Троицы». Правда, процесс строительства растянулся на долгие годы, главным образом из-за постоянных перебоев с финансированием, вынудивших даже реквизировать часть доходов у церкви. До полного завершения строительства не дожил даже сам Лонгомонтан: он умер в 1647 году, когда башня была уже возведена (и Лонгомонтан даже успел побыть директором обсерватории), но церковь и библиотека были закончены только десять лет спустя.

Как обсерватория Круглая башня исправно проработала аж до начала XIX века, хотя из-за ее невыгодного расположения некоторые астрономы уже тогда предпочитали работать из дома. Но чем выше становился уровень светового загрязнения от окружающих построек (что отрицательно сказывалось на точности измерений) и чем габаритнее делались астрономические приборы (что затрудняло их подъем на верхний ярус^{Илл. 2}), тем менее удобной была Круглая башня для наблюдения небесных тел, пока наконец и вовсе не перестала использоваться учеными для этих целей.

Илл. 2

Внутри Круглой башни. Спиральный пандус для подъема астрономических инструментов

Фу ты пропасть! У этой собаки глаза были ни дать ни взять две Круглые башни и вертелись, точно колеса.

– Мое почтение! – сказал солдат и взял под козырек. Такой собаки он еще не видывал.

Илл. 3

Вид со смотровой площадки Круглой башни

Сейчас Круглая башня работает в режиме любительской обсерватории, а днем открыта как смотровая площадка с отличным видом на крыши Копенгагена с теми самыми многочисленными шпилями и башенками.^{Илл. 3} Если не боитесь высоты, непременно залезьте туда и хорошенько рассмотрите улицы внизу – в этих окрестностях как раз и плутают в калошах счастья герои следующей сказки.

Калоши счастья

Дания: Копенгаген

Италия: Ареццо и его окрестности

Возвращаясь к взглядам классиков на детскую литературу – Чехов, конечно, малость покривил душой: не весь Андерсен одинаково легко читается и детьми, и взрослыми. Что-то взрослым кажется поверхностным, на чем-то, наоборот, начинают скучать дети. В этом смысле «Калоши счастья» – почти идеальный пример золотой середины, хотя открытие это далеко не всегда дается безболезненно. Например, кое-кто из моих друзей, взявшись с моей подачи перечитывать Андерсена, потом лез на меня с кулаками за испорченные впечатления из детства: мол, раньше «Калоши счастья» воспринимались как сказка про череду волшебных превращений, а теперь сидишь и думаешь, что люди дураки и сами не понимают, чего хотят. Да уж, только повзрослев, понимаешь, насколько осторожнее (и конкретнее) нужно быть в своих желаниях, а уж с волшебными калошами на ногах и подавно.