Дом на Тара-роуд
Шрифт:
— Для этого нужны железные нервы.
— Радость моя, запомни и этот день тоже. Двадцать пятое марта тысяча девятьсот восемьдесят третьего года. День, когда нам улыбнулась удача.
— Дэнни вернется ко дню моей отходной? — спросила Рию Розмари.
— Думаю, к тому времени он уже оправится от гриппа, — громко сказала Рия.
— Извини, сорвалось с языка… Кстати, как его дела?
— Он звонит мне каждый вечер. — Рия не уточнила, что Дэнни часто звонит ей и днем, запрашивая дополнительную информацию.
— Он нашел то, что искал? — спросила Розмари.
Рия на мгновение задумалась.
— Голос у него довольно веселый. Думаю, еще не нашел, но он на верном пути, — ответила она.
Час назад Дэнни позвонил и сказал, что рабочие Барни уже сделали звуконепроницаемым винный погреб, а сегодня там начали монтировать оборудование. Завтра студию прилетит осматривать менеджер легендарной поп-группы, и Дэнни будет его сопровождать. Все складывалось удачно.
И прошло тоже хорошо. Барни Маккарти получил свой куш, Дэнни Линч — комиссионные, а Шон О’Брайен — свои шестьдесят тысяч. Потом Дэнни рассказал обо всем своим работодателям и сказал, что готов уйти в любой день. Ему предложили остаться и заниматься делами Барни, но Дэнни ответил, что это неудобно. За ним станут пристально наблюдать, и он будет чувствовать себя неловко.
Все расстались друзьями. Именно так Дэнни Линч и расставался с людьми всю свою жизнь.
Они бродили по дому, счастливые, как дети, и обсуждали, что следует переделать в первую очередь.
— Гостиная должна стать чем-то особенным, — говорил Дэнни. Теперь, когда ящики и контейнеры, хранившие тайны бедного старого Шона О’Брайена и его друзей, исчезли, проступили все достоинства этого помещения: высокие потолки, широкие окна и большой камин.
То, что с середины потолка свисал старый скрученный провод с болтавшейся на нем голой лампочкой, а некоторые стеклянные панели были разбиты и заменены составными кусками дешевого стекла, значения не имело.
Грязную каминную полку с отбитыми краями можно было обновить так, как она выглядела при первом хозяине.
— Мы постелем здесь пушистый индийский ковер, — говорил Дэнни. — А знаешь, что будет стоять рядом с камином? Одна из этих больших японских ваз имари. Они идеально подходят для такой комнаты.
Рия смотрела на него во все глаза.
— О господи, Дэнни, откуда ты все это знаешь? Можно подумать, что ты изучал изящные искусства…
— Радость моя, я целые дни провожу в таких домах, смотрю и вижу, как их украшают люди со вкусом и чувством стиля. Вот и всё.
— Смотрят многие, а видят далеко не все.
— Подумай о том, с каким наслаждением мы будем обустраивать этот дом! — У Дэнни сияли глаза.
Рия только молча кивала; у нее не было слов.
Все это настолько взволновало девушку, что ее оставляли силы. Иногда у Рии начинала кружиться голова от уже сделанного и того, что им еще предстояло сделать. Кружиться в буквальном смысле этого слова.
Тест на беременность оказался положительным. Более неподходящее время трудно было придумать. По ночам Рия лежала без сна либо в доме матери, либо в опустевшем доме на Тара-роуд и репетировала, как она скажет Дэнни о своей беременности.
Страх, что он не захочет ребенка, был так велик, что она боялась открыть рот. Дни шли за днями; Рия разрывалась на части и переставала чувствовать себя живым человеком с нормальными реакциями.
Все вышло случайно. Когда вынесли и убрали под навес велосипеды, Дэнни сказал, что холл намного больше, чем он думал. Может быть, устроить на уик-энд вечеринку и предложить каждому гостю покрасить часть стены? Конечно, это не навсегда, но зато можно будет гордиться своим домом.
— Что скажешь, радость моя? Правда, пару дней нас будет тошнить от запаха краски, но дело того стоит.
— У меня будет ребенок, — внезапно сказала Рия.
— Что?
— Я серьезно. О боже, Дэнни, мне так жаль! У нас еще столько дел, а тут. — Она ударилась в слезы.
Он поставил кофейную чашку, подошел к Рии и крепко обнял.
— Рия, Рия, перестань. Не плачь.
Но она продолжала плакать и дрожать. Дэнни гладил ее по голове и утешал как маленькую:
— Тс-с, тс-с, Рия. Я здесь. Все хорошо.
— Нет, не все. Хуже не бывает. Нашла время… Я не знаю, как это случилось.
— Зато я знаю. Это было чудесно.
— Ох, Дэнни, пожалуйста, не шути. Это настоящий кошмар. Я еще никогда так не расстраивалась.
— Почему кошмар? — спросил он.
Господи, пожалуйста, что угодно, только бы он не сказал, что аборт решит все проблемы. Что теперь у него есть деньги. Что они могут съездить на уик-энд в Лондон. Только бы он так не сказал. Потому что Рия не доверяла себе. Она решилась бы на это, чтобы удержать Дэнни, а потом любила бы его и ненавидела одновременно. Абсурд, конечно, но все это очень серьезно.
Он широко улыбался.
— Рия, радость моя, в чем кошмар? Мы хотели детей. Мы собирались пожениться. Просто это случилось немного раньше, чем мы рассчитывали. Вот и всё.
Рия смотрела на него с изумлением. Если она что-нибудь в чем-нибудь понимала, то он действительно радовался.
— Дэнни…
— Из-за чего ты плакала?
— Я думала… я думала…
— Тс-с…
— Розмари, можно пригласить тебя на ланч? У меня чудесные новости!
— Почему мне кажется, что это как-то связано с твоим возлюбленным? — засмеялась Розмари.
— Так как насчет ланча?
— Конечно!
Они пошли в тот же итальянский ресторан, где в ноябре праздновали знакомство с Дэнни. Всего несколько месяцев, а сколько событий произошло за это время!
Розмари выглядела лучше, чем обычно. Рия не могла понять, почему на ее светло-серый кашемировый свитер никогда не капают ни масло, ни соус.
— Ну, рассказывай, — велела Розмари. — И перестань притворяться, что изучаешь меню.