Дом неистовых клятв
Шрифт:
— Когда шёлк покинет мои когти, Лор, успокой моё человеческое сердце.
Мой дядя кладёт небольшую подушечку, наполненную пеплом Бронвен, у своих ног с таким почтением, что моё сердце сжимает чувство стыда из-за того, что я не смогла её спасти.
Лор ещё крепче сжимает мою руку, и прежде чем он успеет посоветовать мне не винить себя, я перевоплощаюсь и взмываю в небо вместе с остальными. Ещё один ворон взлетает вместе со мной. Мой отец.
Он проводит кончиком крыла по моей щеке.
«Нет
Звук его голоса и ласка снимают часть груза с моей души.
«Как бы мне хотелось знать такое заклинание, которое могло бы облегчить боль в твоём сердце, dadhi».
Его глаза сияют, точно водные каналы из моего детства, а огромная грудь содрогается, когда он издаёт карканье, которое эхом отдаётся у меня в груди.
Несмотря на всё моё желание быть сильной, сегодня я чувствую себя песчаным замком, который вот-вот смоет следующая волна боли моего отца.
Лор взлетает последним. Взмахи его крыльев такие мощные, что от них как будто сотрясаются даже звёзды.
«Иди ко мне, Фэллон».
Точно новорождённый жеребёнок, я покачиваюсь и лечу вниз, чтобы присоединиться к своей паре во главе процессии. Мой любящий отец летит по ветру подо мной, явно подозревая, что я могу начать пикировать вниз, в сторону земли.
Это кажется глупым, но до меня вдруг доходит, что хотя он и не видел мои первые шаги, ему довелось увидеть мой первый полёт; а моя мать стала свидетелем моего первого заплыва.
«Кто несёт Габриэля?» — спрашиваю я Лора, когда, наконец, долетаю до него.
«Ифа предложила развеять его прах».
Лор кивает в сторону моей подруги, которая летит рядом с Кианом.
Наша процессия двигается медленно в полной тишине, которую нарушает лишь ветер, треплющий наши перья. Ни один ворон не издаёт ни звука. Никто не пикирует вниз и не машет крыльями. Мы все парим над Кианом и Ифой, когда они начинают разматывать шёлковую ткань, зажатую между когтями.
Мы все наблюдаем за тем, как мерцающие останки двух фейри, чьи смелость и мужество изменили облик нашего мира, развеиваются над серыми камнями Монтелюса, дикими просторами Тареспагии и зубчатыми кронами деревьев ракоккинского леса.
Ифа первая выпускает полоску шёлка, и как только он полностью разматывается, взлетает повыше.
Мой отец смотрит на меня снизу вверх. Убедившись, что я в безопасности, он опускается к своему брату.
Интересно, разговаривают ли они или решили молча разделить их последнее мгновение вместе.
Когда Киан разжимает когти, и шёлковую ткань уносит ветром, точно лепестки глицинии, мой отец издаёт душераздирающий крик, от которого
Я хочу отправиться за ним, но Лор говорит: «Останься».
Он переживает из-за моих лётных навыков или думает, что мой отец предпочитает горевать в одиночестве?
«И то, и другое».
Он наклоняет голову в сторону двух воронов, которые поднимаются над нашей стаей.
«Эрвин и Найоз присмотрят за ним».
Раздаётся ещё один крик, на этот раз хриплый и сопровождаемый звуками двух медленных щелчков. Несмотря на то, что Киан не переводит их на язык слов, мне кажется, что таким образом он прощается с нами.
Грудь моей пары приподнимается, когда он испускает горестный вздох.
«Как это работает?»
«Я произнесу в его голове заклятие», — голос Лора звучит печально и хрипло. «Подобно тому, которое я произношу, когда хочу разбудить свой народ. Только… только эти слова положат конец его человечности».
Ещё один вздох вырывается из его груди и попадает прямо мне в грудь.
«Чёрт», — бормочет он. «Это один из тех моментов, когда я отдал бы всё, чтобы не быть королём».
Киан обращает на Лора взгляд своих чёрных глаз и кивает. Зрачки моей пары сужаются, предоставив больше места золотым радужкам, но сегодня они не сияют. Они такие же тёмные, как тот лес, по которому мы скакали после того, как Бронвен подарила мне Ропота.
Я держусь за это воспоминание, пока мерцающие тени окутывают обожаемого ею мужчину. И когда они рассеиваются, поверженный зверь перерождается в маленькую птичку, которая могла бы уместиться на моём пальце.
Эта новая версия Киана взмывает ввысь. Интересно, помнит ли он хоть что-то о своей прошлой жизни.
«Нет», — говорит Лор. «Киана больше нет».
Но моё сердце все равно сжимается, когда он улетает прочь, точно одинокое перышко.
Подумать только… мою пару и вообще каждого ворона, который летит сейчас рядом со мной, чуть не постигла точно такая же участь.
Несмотря на то, что воздух сегодня тёплый, я содрогаюсь, точно я снова оказалась в Глэйсе, в той ледяной пещере под горой.
Я качаю головой, отгоняя кошмар вчерашнего дня и заменяя его мечтой о дне завтрашнем.