Дом непредсказуемого счастья
Шрифт:
– Мне нужен начальник этого отдела.
– Нет его, – рявкнул дежурный.
Урбас улыбнулся, ведь подобное существо, достойное клетки в зоопарке, все же не так часто встречается:
– Ну, тогда любое старшее и ответственное лицо, находящееся в этом здании на данный момент. Я могу с ним поговорить? Дело государственной важности.
С демонстрационной неохотой дежурный переговорил по внутреннему телефону и невежливо бросил:
– Второй этаж, пятнадцатый кабинет.
– А… простите, в какую сторону идти?
Действительно, от дежурной части было два пути – вправо
– Тебе че надо?
– Да я смотрю и думаю: смелый ты пацан.
– Ну, смелый, и что?
– Смелость – дорогое удовольствие, тебе предстоит это узнать.
Тем временем Урбас вошел в кабинет под номером пятнадцать. За столом сидел невысокий, плотный и круглолицый мужчина лет сорока в штатской одежде, так что понять, в каком он звании, было невозможно. Этот оказался вежлив:
– Вы ко мне? Присаживайтесь… Слушаю вас.
– Мне нужно найти одного человека, – сказал Урбас.
– Кого именно?
– Сестру. Она уехала в ваш город и пропала. Не звонит… э… недоступна… похоже, телефон выключен. Но не может же он быть постоянно выключенным.
– Значит, пропала… Сколько времени прошло?
– Рита уехала двадцать третьего декабря, двадцать четвертого должна была прибыть сюда – поезд идет меньше суток. Последний раз она звонила мне утром еще из поезда. И все.
– Угу, – закивал полицейский. – Идите в дежурную часть, напишите заявление в свободной форме…
– Не пойду.
Полицейский в неизвестном звании поднял черные брови (он жгучий брюнет, кстати), выпятил губу, через короткую паузу произнес:
– То есть?
– Я хочу, чтобы вы занялись ее поисками. Лично вы. И немедленно.
Не дожидаясь, когда полицмейстер его пошлет, а дело шло к тому (если судить по изменившемуся выражению), Павел Давыдович положил на середину стола симпатичную тоненькую стопочку пятитысячных купюр и продолжил:
– Как вас величать?
– Меня? – О, полицмейстер растерян, уже хорошо, значит, согласится. – Андрей… Романович Пашков. Капитан.
– Очень приятно, капитан. А меня – Урбас Павел Давыдович. (И придвинул стопочку купюр к нему.) Я остановился в гостинице «Рассвет»… вот все мои координаты. (Он положил рядом с купюрами визитку и листок бумаги, вырванный из блокнота.) Начните с гостиниц. Мне никто не даст информации, а представителю полиции – обязаны. Только не по телефону, а лично. Вам предстоит проехать по всем гостиницам.
– Ее фамилия?
– Урбас. Отчество, как у меня. Ей тридцать лет… Я захватил с собой фотографии… вот, возьмите. Трех, полагаю, хватит?
– А зачем она приехала сюда?
– Давайте так сделаем: если вы ее не найдете в гостиницах, тогда более подробно поговорим. Мне бы очень хотелось, чтобы вы нашли мою сестру.
Павел Давыдович встал, но у двери задержался, вдруг вспомнив, достал еще пять тысяч, положил на стол:
– Объясните парню
Пашков прочитал визитку, после пересчитал купюры – в стопке их было десять штук. Пятьдесят пять тысяч кинуть за ерунду – как тут не вытаращить глаза?! Даже в жар бросило. Собственно, почему он должен был отказать этому приятному во всех отношениях господину? Пятьдесят пять штук… После такого допинга он легко вдохновился не только на поиски сестры Урбаса, но и на воспитательный процесс. За считаные секунды сбежал на первый этаж и влетел в дежурную часть.
– Ты, козел… – начал Пашков урок вежливости. – Ты че сидишь здесь? Ты кому хамишь, говнюк? Охренел или просто тупой?
– Я… я… – залепетал парень. – Я занят был…
– Закрой пасть и слушай меня. Неужели не видно, что к тебе обращается крутой мэн? Да кто б ни пришел, фильтруй базар! Нет, ты не понял? Или отправишься в деревню участковым, я тебе запросто устрою эту радость.
– Больше не буду… – надулся парень.
– Слышь, ты не в средней школе. – И передразнил: – Больше не буду! Не будешь, конечно, я прослежу.
Отчитав парня, Пашков рванул назад в кабинет, сел за стол, закурил – начальства нет, гонять курильщиков некому, выходить в коридор неохота, а с сигаретой думается вроде как быстрей. Взял фотографии. Итак, Рита… Так себе, не впечатлила. Темная шатенка, лицо слегка вытянуто, подбородок остренький, он-то и придавал лицу не только утонченность, но и некую беззащитность. А вот цвет глаз редкий: настолько светлые, что кажутся бесцветными, губы тонкие, с брезгливо опущенными уголками. Пашкову не нравились подобные женщины с обманчивой внешней беззащитностью, они высокомерные и с претензиями ко всему миру, возможно, ему не повезло – встречались только стервы (включая бывшую жену). Рита явно из богатых дамочек, одна из фоток запечатлела ее за рулем дорогущего автомобиля, в дорогущей шубе.
– Гостиницы, говоришь? – произнес он, гася сигарету в пепельнице. – Начнем с самых крутых отелей.
Очутившись в мышеловке (слава богу, хоть не смертельной), Юля ни на минуту не прекращала поиск выхода. Ситуация дурацкая: сама себя ограбила. Как это объяснить охране, если идти мимо нее? Скандал выйдет на весь город: ей не поверят, вызовут полицию, приедет следователь Костя и… ой, что будет! Выход один: ускользнуть незаметно, но как?
– А через крышу? – пришла ей идея.
Михаил молча последовал за ней, не спеша, предчувствуя бесполезность данного предприятия. И точно! Люк оказался надежно заперт. Теперь Михаил уселся под люком и вздохнул:
– Нас посадят. Сначала в СИЗО, а потом… Зинуля родит раньше времени.
– Упрекаешь? – ходила от стены к стене Юля.
– Констатирую.
– Лучше бы думал, как выбраться.
– Думаю, миледи, думаю. Но у меня нет воровского опыта, я не умею пролезать в форточку или в дымоход. К тому же генератор идей у нас – ты, тебе и флаг в руки. С барабаном.