Дом непредсказуемого счастья
Шрифт:
Видимо, она слишком громко растрещалась, и результат не заставил себя ждать: Марья разбудила раненого героя, а его Юля не предупредила, как предупредила Владу, чтобы не смел показываться. Алик появился, словно на боевой зов, но остановился на пороге, видя, что в гостиной никто никого не бьет, а просто беседуют. Марья и Щелоков буквально рты раскрыли, да-да, раскрыли – не образно говоря, а в самом что ни на есть прямом смысле. И глаза у обоих попросту вылезли из орбит, на то была причина.
Мало того, что чужой мужик с перебинтованной головой явно провел здесь ночь, он еще и в халате
– А это… прости, кто?
Как ни в чем не бывало Юля представила гостя:
– Это? Алик.
– Алик… – задумчиво повторил Щелоков, а Марья рот так и не закрыла. – И кто он? Откуда взялся? Почему здесь?
Юля вспомнила, как Саня сказал, что за последние дни узнал о ней много нового… Собственно, она тоже в себе обнаружила немало такого, о чем не подозревала. И сейчас страстно потянуло делать назло Маруське (так она за глаза называла Марью) и Саньке, чтобы их обоих крутило и перекручивало от злости. Так ли уж плоха Юля, неужели она провокаторша? Нет, на все есть причина. За какой-то миг память выдала массу эпизодов, когда Марья вместе с мамочкой издевались над ней, унижали прилюдно, а Юля хамство оборачивала в шутку. Главный вопрос: за что обе цеплялись к ней, чего хотели? А нет ответа. Они ее не любили, и – все. Но теперь баста.
– А какая тебе разница? – вопросом на вопрос ответила Юля. – Он человек, этого не достаточно?
– Не достаточно, – по-хозяйски повысил голос Щелоков, разглядывая незнакомца, прислонившегося к дверному косяку. – Алик… вы давно встречаетесь с Юлей?
– Почему сразу – встречаетесь? – заворчала Юля. – Не видишь? Человек ранен. Вы идите, Алик, к себе, идите.
– Вы уверены, моя помощь не нужна? – заговорил тот.
– Нет-нет, у нас тут семейный кружок… мои гости могут обидеть вас, а мне будет стыдно. Идите и отдыхайте.
Послушно развернувшись, он поплелся назад в сторону библиотеки, держа ладонь на голове. Во время паузы Юля зевнула, давая понять, как она устала, что являлось чистейшей правдой. Именно своим «безобразным» поведением она привела в чувство Маруську:
– Почему на нем халат моего брата?!
Юля мгновенно парировала:
– По-твоему, он должен надеть мой халат? Маловат будет.
– Но почему он вообще! В халате! – не унималась потрясенная Марья.
– Извини, я не могла позволить ему ходить голым.
– Го?.. Голым?! – ужаснулась святая Марья, а ее раскосые глаза стали круглыми-круглыми. – Он что, голым ходил по дому, поэтому ты дала ему…
Щелоков, поймав момент, вставил обеляющую себя фразу:
– Видишь, Мэри, а ты про нас подумала бог знает что.
– Значит, так… – встала Юля, затянула потуже поясок на халатике и решилась: – Дорогие гости, не надоела ли вам хозяйка?
Нет, она никогда так не поступала – не выгоняла из дома гостей, даже незваных и препротивных, но случилось. Ибо нестерпимо возмечтала освободиться от обоих разом. У нее появилось стойкое ощущение, будто оба жаждут управлять ею. Ну, это уж дудки.
Марья кондовый намек поняла, встала, правда, от последнего
– Я мчалась сюда поддержать ее, поплакать вместе, а она тут одного целует, второй голым в халате у нее ходит… замечательно оплакивает смерть мужа. Кстати, мой брат занял у меня крупную сумму, четыреста тысяч, так что попрошу вернуть…
– Предъявишь доказательства, что занял, верну, – парировала Юля. – Но только через полгода, вступив в наследство обеими ногами.
– Какие доказательства! – пыхнула Марья. – Я не брала у Вани расписок, у родного брата их не берут…
– А я не обязана верить на слово сестре мужа, – отрезала Юля и отвернулась, давая понять, что больше не намерена с ней разговаривать.
Следующий явно не мирный порыв Марьи упредил Щелоков, показав жестами, мол, иди лучше, я тут сам разберусь. Сестра Ивана, запыхтев, словно дореволюционный паровоз, ушла, бормоча невнятные угрозы и в завершение хлопнув дверью.
Юля медленно выпила воды, ожидая, что и Саня отчалит вслед за Марьей, а он не спешил. Ей пришлось сесть на диван и уставиться на него с немым вопросом: ты еще здесь, чего надо?
– Ты давно знаешь этого мужика? – поинтересовался Щелоков, да такой озабоченной интонацией, что Юля чуть не рявкнула: какое твое собачье дело? Но грубости… это нехорошо, она сдержала себя и подчеркнуто холодным тоном ответила:
– Саня, ты мне не муж, чтобы требовать ответа.
– Я твой адвокат. Мне не все равно, кто подбирается к тебе, вдруг он засланный казачок?
– Ну, засланный, ну и что? Все, закрыли тему.
– Ладно.
Щелоков подхватил кейс и пошел к выходу, но перед тем, как покинуть негостеприимный дом, обернулся и предупредил:
– Ты все же подумай об этом парне, чтобы не плакать впоследствии.
Наконец-то! Убрались оба, можно лечь и расслабиться. Юля рухнула на диван, натянула плед до плеч. Через пару минут послышались шаги на лестнице, это спускалась Влада.
– Юля, кто были эти люди? – спросила девушка.
– Ты их видела?
– Нет, но почти все слышала, вы же громко общались. Почему они с тобой разговаривали как с прислугой?
О! Точнее определения не подберешь. К ней именно так относились все приближенные к персоне мужа. В какой же момент, когда именно Юля допустила перейти грань? В конце концов, как мы позволяем, так к нам и относятся, стало быть, она сама преступила черту, спровоцировав публику продемонстрировать свою «воспитанность».
– Они считают себя высшими созданиями.
– А ты, выходит, не высшее создание?
– Нет, конечно.
– Странно. Мне казалось, высшие создания с добром дружат. Ты вот меня приютила, Алика… чужих тебе людей, значит, с добром живешь. Ты и есть высшее создание, так как человек хороший.
– Серьезно? Хм… впервые слышу, что я хороший человек. Приятно.
9
Ночь в доме Юлии выдалась уникально тихой, буквально гробовой, как будто здесь не было ни одной живой души. Но это неудивительно, ведь дом стоит в тихом старом квартале, ко всему прочему вдали от проезжей дороги, по которой в ночную пору практически не ездят автомобили.