Дом непредсказуемого счастья
Шрифт:
Утро принесло препоганые ощущения. Юля взглянула на часы и опешила: стрелки часов на комоде показывали без пятнадцати час. Вот так-так… Собственно, что тут такого, ну, проспала до обеда и что? Явилась-то под утро и не одна. Юля подлетела с кровати, ведь в ее доме двое абсолютно незнакомых ей людей, может, они уже… Мысль не сформировалась, ибо разрывающая, парализующая боль атомной силы пронзила голову, а затем и все тело. Реально: будто голова отрывалась, точнее, череп отрывали. Юля присела на кровать, боясь дышать, в дополнение сердце почему-то долбило в виски, а
– Что такое?.. – промямлила Юля, когда доселе неизвестные симптомы слегка ослабли. – Фу, как противно… Может, я при смерти?.. Я больна?.. Это Ванька… загнусь из-за него…
Захотелось назад, в кроватку, и – гори все синим пламенем, пусть хоть весь дом вынесут. Но Юля натянула халат и, шатаясь, а также держа руку на макушке, чтобы верхняя часть головы ненароком не отвалилась, направилась вниз. Каждый шаг отзывался в голове – тюк, тюк… будто мозги ссохлись и бились о череп.
В гостиной никого не было. Потянув носом, Юля двинула на запах точь-в-точь зомби. Так дошла до кухни и хотела вытаращить глаза, однако всякое движение, даже мимическое, стреляло в мозг, который и без того находился в раненом состоянии. Влада жарила-парила, на плите стояли сковородки и кастрюли, она почуяла хозяйку спиной, обернулась и улыбнулась:
– Привет… Я тут немножко похозяйничала… извини.
– Да ради бога. О-ой…
– Что такое? – подбежала к Юле Влада.
– Голова… как не моя… и вся я не своя… Дай попить… чаю…
– Только не чай. Идем, тебе лучше лежать, – беря ее под руку, посоветовала Влада. – У тебя перепой.
– Чего у меня? Перепой?.. Откуда он у меня?
– Ну даешь. Ты же выпила почти всю бутылку коньяка и еще маленькую бутылочку… ты ею угощала меня, когда мы сидели на лавочке.
– Да? – повинуясь девушке, с трудом переставляла ноги Юля. – Неужели я столько выпила? Но я не пью… честно… Это просто полоса… такая.
– Я тоже не пью, а вчера была пьяной. Ложись.
Юля легла на диван в гостиной, Влада заботливо накрыла ее пледом и задумалась, решая вслух:
– Так, чай тебе нельзя, от чая некоторых после перепоя тошнит. Сварю кофе, это немного осадит похмельный синдром.
– Однако у тебя большой опыт.
– Не у меня. Отец попивал иногда, а когда болел после перепоя, пил рассол… Кстати! Рассол есть?
– Не-а.
– Тогда кофе. А таблеток от пьянства у тебя нет?
– Откуда мне знать! Я напилась первый раз в жизни… Фу, так противно, словно жизнь кончается… Посмотри в аптечке. – Влада собралась бежать в кухню, но Юля задержала ее, поймав за руку. – Стой. А этот… вчерашний супермен… он как? Не помер?
– Не бойся, жив. Я промыла ему голову, рана небольшая, а крови вытекло… просто жуть.
– Свертываемость плохая.
– И накормила. Его зовут Алик, он снова уснул, у него голова кружится. По-моему, это сотрясение, ему бы врача…
– Мне бы тоже. Но сейчас никто не приедет, кроме «скорой», а на фиг нам чужие тетки-дядьки? Нам нужны наши знакомые высококва… врачи. Слушай, принеси минералку… она в холодильнике, а то умру до того, как сваришь кофе.
Несколько глотков выстреливающей минеральной воды немного утолили жажду, совсем чуть-чуть. Юля закрутила пробку на бутылке (пила прямо из горлышка, хотя Влада
– Да? – простонала Юля в трубку.
Наклонившись и подливая кофе из турки, Влада подняла благодарные глаза собачки на Юлю. Но у той было такое кислое выражение, что, поймав ее взгляд, девушка молча, одними глазами спросила: что случилось? Юла приложила палец к губам, но Влада и не думала подавать голос.
– Я немножко болею, – сказала Юля и продолжила слушать, но уже недолго. – Ладно, ладно, приезжай.
Она опустила руку с трубкой и молчала, глядя в потолок, а может, на каскад стеклянных висюлек – в этом доме много красивых вещей, люстры тоже. Не люстры, а водопады из стекляшек. Но все это Влада рассмотрела раньше, сейчас ее занимала только гостеприимная хозяйка.
– Пей кофе, – предложила она, протянув чашку, а Юля не взяла. – Ты расстроена… Кто это был?
– Чемодан… То есть наследство.
– Я не понимаю.
Наконец Юля словно очнулась, взяла чашку:
– Спасибо. Сходи, пожалуйста, поставь входную дверь на шпингалет, чтобы она не захлопнулась, а потом посиди в своей комнате, ладно? Сейчас приедет один тип… ему не желательно пока тебя видеть.
– Почему?
– Потому что я не знаю, чего от него ждать.
– Он плохой человек?
Чего уж проще – высказать мнение, дать характеристику на уровне ощущений, которая в общем-то сложилась давно, но Юля поймала себя на мысли, что не может ответить на детский вопрос. А Влада и не настаивала, она вообще где-то витала, судя по отсутствующему взгляду.
– Ты о чем думаешь? – поинтересовалась Юля.
– Я? А, о Миле, подруге… рассказывала тебе о ней, ее чем-то… Как бы позвонить в больницу, узнать – жива или… все уже кончилось?
– Подумаем позже, ладно? Сама не предпринимай ничего.
– Почему не предпринимать?
– Потом. Ты иди… наверх. Саня вот-вот приедет.
8
Поезд затормозил, но вагон протянуло по инерции довольно далеко от того места, где он должен остановиться. Пришлось молодым людям бежать по ходу метров двести, лишь только оба увидели в окне вагона облик шефа, точнее, его орлиный профиль. А он, казалось, их не заметил, так как в глубоко посаженных глазах отражалась пустыня, это значит, что эмоции, события, люди, животные вне зоны интересов Павла Давыдовича Урбаса.
Колеса заскрипели от трения, наконец поезд стал. К этому времени и Йог с Тамтамом подбежали к выходу, где маячила проводница. Первый из парней, жилистый, крепкий, но невысокий, с лицом бунтаря, кличку Йог получил потому, что чуть ли не с пеленок занимался йогой. Второму не чуждо обжорство, гимнастиками он никогда не увлекался, потому запыхался, пока добежал. Лицо простака (и даже дурака) вовсе не обман зрения, в данном случае выражение «внешность обманчива» не про него, а Тамтам – потому что Веня любит отбивать такт пальцами и напевать. Кличку ему, кстати, дал Йог, у него и с интеллектом был полный порядок. Если Тамтам слушал «музло», то второй читал книжки.