Дом непредсказуемого счастья
Шрифт:
– Куда ты?
– В гостиницу, конечно, – выговорила Юля вялым ртом.
– Нас не пустят.
– Это почему же?
– Ну, сама подумай: супермен ранен, у него голова разбита… одежда в крови… к тому же он без сознания, придется его тащить на себе, а тут еще я… Кто нас пустит ночью?
– Ну и пошли они…
– А куда мы теперь едем?
– Не стоять же у больницы, – выворачивая на улицу, бросила через плечо Юля. – Ненавижу больницы.
– Ты лежала в больнице?
– Когда детей рожала. Со мной хорошо обращались, но все равно ненавижу места, где живет боль. Мы едем
Она как-то странно усмехнулась, Владу несколько покоробила улыбка, освещаемая красными приборами, даже мысль мелькнула – вдруг эта милая женщина маньячка? И когда она будет спать, Юля расчленит ее… От темных мыслей отвлек раненый, он застонал и приложил ладонь к лицу, Влада, естественно, обрадовалась:
– В себя приходит!
– Ну и слава богу, что не умер, – откликнулась Юля, зевая.
Хоромы произвели на Владу впечатление, по-другому быть и не могло. Трехэтажное строение с изломанной архитектурой в свете фонарей выглядело таинственным обиталищем колдунов-ведунов. Во дворе сияли ветки деревьев, усеянные микроскопичными огнями, и елка, растущая здесь же. Пультом Юля открыла ворота, въехала, виляя всем кузовом от бордюра к бордюру, заглушила мотор у ступенек, ведущих к парадному, одновременно выдохнув:
– Фу… Еле дотянула, честно. Спасть, спать, спать…
Влада слегка тронула за плечо защитника, голова которого все еще лежала на ее коленях:
– Эй… ты как?
– Я? – зашевелился тот. – Не знаю… Ты кто?
– Какая разница? Поднимайся, я тебе помогу. Не бойся…
Она выскочила из машины, помогла мужчине выйти, закинула его руку на свое плечо и, передвигаясь вместе кое-как, они добрели до распахнутой настежь входной двери. Юля была уже внутри, по ходу она включала свет, разбрасывала одежду в разные стороны – шарф, шубу, сапожки, перчатки, громко оповещая тишину в этом эдеме:
– Мы пришли! Мы дома! Заходите, ребята, не стесняйтесь, располагайтесь! – Плюхнувшись в кресло, она со стоном вытянула ноги и прикрыла веки.
– А теперь нам куда? – робко поинтересовалась Влада.
Юля распахнула глаза. М-да, картина: на плечах Афродиты повис мужик в длинном пальто, свесив голову, волосы у него в крови. Ну, Афродита не какая-то там тощая кляча, она кровь с молоком, стало быть, дотащит раненого бойца.
– Пошли, – нехотя поднялась Юля. – Его мы положим в библиотеке, там диван кожаный… а то кровь… Ой, как спать хочется. А мы с тобой наверху… Комнаты для гостей на втором этаже, но я в них давно не заглядывала, может, там пыли полно.
– То есть, можно переночевать и мне?
– Конечно! А ты думала, я посреди ночи выгоню тебя на мороз? Поживешь у меня, сколько потребуется, а то здесь мне одной тоскливо.
– В такой красоте и тоскливо? – не поверила Влада, заставляя раненого бойца переставлять ноги.
Ничего не ответила гостеприимная хозяйка. Во-первых, Афродита не поймет, во-вторых… второй причины не нашлось, Юля это списала на усталость. По пути в библиотеку Влада услышала глухой топот ног – явно кто-то бежал за спиной, но повернуться с Зорро было сложно, а Юля на топот – ноль внимания.
– В доме еще кто-то есть? –
– С чего ты взяла? – включая свет, ухмыльнулась Юля.
– Кто-то топал сзади… Ты разве не слышала?
– А… это кот.
– Кот? Коты бесшумно ходят… вроде.
– Ты не видела моего. Это котяра. Перс. Наглый, хитрый и блудливый, как все его племя. Во-от с такой ряхой, – продемонстрировала хозяйка, растопырив пальцы у лица. – Я его откормила на совесть. Честно, он здоровый – ни в одну форточку не пролезет, топает ночами, как командор. Кстати, он везде гадит, учти, поэтому дверь закрывай плотно, а то на одежду… в тапочки… О, тапочки – его любимое место… Давай этого… заступника… на диван положим.
Переложив побитого гостя с плеч Влады на диван, вытрясли его из пальто, стащили пиджак и ботинки – ну и довольно. Из гардеробной комнаты принесли подушку с одеялом, но Влада обеспокоилась:
– Надо бы ему голову промыть.
– Завтра, а? – взмолилась Юля.
– Иначе засохнет, волосы потом не раздерешь. И подушку выпачкает.
– Ладно. Идем, покажу твою комнату, а потом делай что хочешь, хоть танцуй здесь с ним до утра, только меня не трогай. На кухне аптечка… в шкафчике… рядом с дверью… такой бежевый… Видимо, нашего героя здорово огрели, он как тряпка.
Комнатка Владе понравилась – ничего лишнего, а все есть, даже душ и туалет за матовой дверью. Просто чудо, что ей встретилась Юля, что не пришлось гулять по ночным улицам и мерзнуть.
– Не знаю, как тебя благодарить, – растрогалась девушка.
– Ой, оставь. Я пошла… не могу больше…
Юля отправилась в конец коридора, где находилась ее спальня, а Влада, вспомнив, что спортивная сумка осталась в машине, открыла шкаф. Не ошиблась: халат цвета фуксии висел на плечиках, наверняка его повесили для заезжих гостей. Влада сняла с себя одежду, накинула халат, не удержалась, чтобы не полюбоваться на себя в зеркале, но всего одну секундочку, и помчалась на кухню.
– Так… Аптечка! – Она открыла шкафчик и присвистнула: чего только здесь нет! – Угу, перекись… йод… стерильные салфетки… влажные салфетки… А где же палочки?.. А, вот они!
Когда прибежала в библиотеку, Зорро к этому времени спал сном младенца, повернувшись на бок. Не будить же человека, в конце концов! А волосы… завтра перекисью промоет, тем более что подушка все равно выпачкана, ее тоже завтра замоет от крови. Влада, включив настольную лампу под абажуром, чтобы Зорро не испугался ночью, на цыпочках вышла, выключив верхний свет, и поднялась в свою комнату, ворча:
– А он красавчик. И упакован классно. Наверняка умный, такие всегда умными бывают. Жалко. Жалко, я стильным суперменам не нравлюсь.
Только приняв душ и растянувшись на удобной кровати, Влада вспомнила о Миле. Как она? Жива ли? Вспомнила намокший от крови халат на груди подруги и как робко толкалось сердце, а Мила, казалось, совсем-совсем не дышала. Ужасно жалко Милу, ужасно. Она бесшабашная, шумная, как трещотка, но добрая и бесхитростная. Влада заплакала, уткнув лицо в подушку, лишь представив, как подруга лежит в гробу, а вокруг венки, венки, венки из искусственных цветов с ужасными черными лентами…