Дом непредсказуемого счастья
Шрифт:
– У нас комнат мало, негде поразвратничать? – подловила его Юля. – А кстати! Ты что же с бабами туда приехал?
– Какие бабы, какие! Что ты мелешь?! У меня был важный день, дело всей моей жизни! А ты – бабы! С бабами проводят время, когда нет других забот! Бабы… в моей машине… Пф!
– Откуда же там взялся лифчик?
– А может… – оживился Иван, ему вдруг пришла на ум ценная мысль. – Может, следак тебя нарочно на понт брал! Ему нужны от тебя показания, а женщина выкладывает всю грязь про мужа, если ее сильно обидеть. Как тебе такой вариант?
Юля
– Еще… во время переговоров мы испортили много листов, дополняя пункты условий. Я просил одного гостя съездить купить пачку бумаги, он воспользовался моей машиной…
– Твои гости нищие, не имеют машин? Как же ты с бедняками решил создать общий бизнес?
– Имеют! – огрызнулся Иван. – Но на дачу я их привез сам! В город они приехали на форум, мне удалось вырвать этих людей на одну ночь! Так что машина была одна. И вероятно, молодой человек заехал к подруге… Да больше некому! Просто некому! А я, дорогая, делами занимался. Слушай, мне без твоих наездов хреново. Очень хреново.
На все Юлины доводы, обнажавшие ее сомнения, у него быстрый ответ, стало быть, Ванька не придумывает на ходу. Ответы логичные, искренние. Как тут придраться: мол, лжешь, негодяй? Ей стало стыдно, как становилось всегда во время ссор, осталось ощутить груз вины на плечах, обнять родного мужа, прижать к груди и зарыдать, разделяя с ним его «хреново». Но Юля чуяла шестым (и даже двадцать шестым) чувством, что это все уловки, ведь Иван не тот Ванечка, за которого она выходила замуж, – рисковый, отчаянный и веселый. А улыбка! У палача топор выпал бы из рук, если бы на эшафоте Ваня ему улыбнулся подкупающе открыто, белозубо, нелицемерно… Так что же не так? Все как будто осталось при нем, а он другой. Да, вот так: все то же, но не то. Или она стала другой? Главное, поймать Ваньку невозможно, не предъявишь же в качестве претензий свою интуицию!
– А чего Щелоков примчался? – спросил он более мягким тоном, ощутив, что жена в замешательстве. – Ему делать нечего после новогодней ночи?
– Жениться на мне жаждет, – мрачно ответила Юля.
– А серьезно?
– Требует завтра же отдать ему все твои записные, ноутбук и документы из офиса.
– Чего-чего? – вытаращился Иван, потом запил шок коньяком. – А ху-ху он не хо-хо? И как он объяснил, зачем ему мои документы?
– Он хочет спасти меня от тюрьмы. Ты ведь кому-то нагадил…
Иван и поморщился, и передернул плечами, слыша от жены словесное непотребство. Он еще выпил рюмку, закусил.
– Нагадил… Раньше я не замечал за тобой вульгаризмов.
– Надеюсь, я тебя еще порадую. Так что мне делать с Саней?
– Не давать, конечно.
– Как же я не дам твою писанину нашему любимому другу? Не забывай, меня и так подозревают в твоей смерти, он тоже.
– Откуда у тебя появилась эта манера – ехидничать? –
– Саня знает: сейф, ящики твоих столов, компьютеры, записные.
– Придумай что-нибудь! Нет, Юла, ему нельзя отдавать мои архивы!
– Давай пошлю его куда подальше.
– Нельзя! Ты не знаешь, какой он мстительный. Думаешь, я этого интригана обожаю? Нет, я терплю его, иначе он меня уничтожит.
– Уничтожит? За что?
– Каждый человек в бизнесе допускает ошибки, я тоже допускал, а Саня их не забывал. Мне доводилось видеть, как он размазывал людей… Вот и все.
– Значит, так: отдать архивы нельзя и послать Саню нельзя! Прости, дорогой, а что же можно?
– Ну, выкрутись как-нибудь, Юла! Но так выкрутись, чтобы без последствий, без ссор с ним, чтобы Саня нам не навредил.
Юля выпила рюмку, поставила ее и поднялась:
– Ответь: ты-то решил, что делать будешь? Или всю оставшуюся жизнь проживешь в подполье?
– Не решил, не решил! У меня… стресс! Неужели непонятно?
– Ладно… Спи спокойно, дорогой товарищ, что-нибудь придумаю.
Она решительно направилась к выходу, но Иван ракетой перебежал к двери, загородил собой дорогу, широко раскинув руки:
– Ты куда?
– Спать. У меня тоже стресс, поэтому все время хочу спать – такова моя особенность.
– Юля… – заговорил он интонацией мартовского кота на подъеме. – Тут так плохо, а ты уходишь?
– Тут плохо?! Милый, ты зажрался. И забыл, что такое плохо. Дай пройти, у меня куча дел.
Иван предпринял попытку обнять жену и поцеловать в губы – не далась. Еще и наехала:
– Отстань, блин.
– Но я соскучился…
– Переживешь. Я не сплю с покойниками, а ты нынче у нас в живых не числишься. Пока.
Она поднялась в спальню и, несмотря на глубокую ночь, взяла телефон и позвонила. Ждала долго, так ведь понятно: человек спит. Наконец Михаил ответил сонным голосом:
– Юль, ты в порядке?
– Нет. Мишка, собирайся, вызывай такси и поезжай к офису моего Ваньки. (Пауза. Видно, спросонок Миша плохо вникал в смысл сказанного.) Ты слышишь?
– Ну да… А зачем?
– Будем грабить Ванькин офис.
Стоять одному зимней ночью на пустынной улице, обдуваемой ледяным ветром, к тому же под фонарем, чтобы заметила Юля, – не самое приятное занятие. Михаил и не стоял, он подпрыгивал, ходил вокруг фонарного столба, чтобы не закоченеть, и поглядывал на часы.
А ветер разошелся, пронизывающий насквозь, кусающий щеки и лоб, терзающий голые и скрипучие ветки над головой. Иногда казалось, дерево вот-вот рухнет прямо на Михаила и раздавит, как лягушку колесом авто, но ствол неподвижно стоял рядом с фонарем, а вот ветки бились друг о друга, словно у них дуэль. К счастью, из-за угла вывернули фары, вскоре обозначились очертания автомобиля, который остановился, не доезжая светового пятна. Когда Юля подошла, Михаил не удержался от легкого упрека:
– Я уж домой хотел ехать.