Дом отважных трусишек
Шрифт:
Надя свернула записку. Надписала «Ермаковой А. С.» и решила переслать её маме, как только Наде скажут, что операция откладывается.
— Ну что ты переживаешь? — видя, как Надя мечется на кровати и не может успокоиться, спросила её Варя. — Мне, когда первую ногу оперировали, тоже целый месяц ждать пришлось. Положили меня, а через пять дней конгресс хирургов начался. Наш главный улетел. А он должен был меня сам оперировать. Вот я и дожидалась. А у тебя операции будут нетрудные. Тебе, наверное, Вероника Ивановна будет делать.
— Откуда ты знаешь, что нетрудные? — спросила Надя.
— Потому что у
— Какой материал? — не поняла Надя.
— Ну, кости, они у тебя есть, и тебе надо только изменить их форму. Из кривых прямые сделать, — пояснила Варя. — А вот у Лены из седьмой палаты одна нога длиной восемьдесят пять сантиметров, а другая — шестьдесят. Где двадцать пять взять? Вот ей и тянут короткую кость до нужного размера. Разорвут и ждут, когда разрыв мозолью заполнится, а потом опять рвут и снова ждут.
— Это же очень больно, — вслух подумала Надя.
— Ещё бы, — кивнула головой Варя, — даже уколы делают.
— Зачем?
— Чтобы боль уменьшить. Такие уколы есть, которые боль снимают.
— Мне на разборе главный доктор сказал, что тоже будет больно, вспомнила Надя.
— Конечно, будет, — отозвалась со своей кровати ворчливая Галя. — Палец порежешь, и то больно, а тут кость ломают. — И похвасталась: — Мне после операции два дня обезболивающие уколы делали.
— Ты не думай об этом. Будет больно, и тебе уколы сделают, а бывает, что наркоз долго действует и ничего не больно, — заключила разговор Варя.
Конечно, Варя говорила с Надей так, чтобы она меньше волновалась. И Наде в самом деле стало легче.
«Какая она заботливая», — подумала Надя о подружке и краешком глаза посмотрела на записку, которую написала маме полчаса назад. Потом взяла и порвала её мелко-мелко. Пусть никто, никогда не узнает, что в ней было написано.
Глава девятая. Весёлые дни
Кто бы мог подумать, что в больнице бывают весёлые дни, да ещё во время карантина? А у «отважных трусишек» эти дни как раз оказались такими. Операций никому не делали, учителей из школы заниматься с ребятами в больницу не пускали. Правда, они звонили по телефону и давали задания, чтобы ребята занимались самостоятельно. Но ведь ребят никто не проверял и читать учебники можно было когда угодно, хоть все сразу в самый последний день карантина.
Во время карантина Надя особенно подружилась с Варей, а помогли этому воробьи. Почти каждое утро они прилетали к окну палаты и садились на карниз. Галя-Цибуля как увидит их, сразу замахает руками и закричит:
— Кыш-кыш, ненасытные!
А Надя стала подкармливать воробьёв и запретила Цибуле гнать их с карниза. Одну бы Надю Галя не послушала, а когда к ней присоединились Варя и Джаннат, тут уж она отступила. Только проворчала, чтоб все слышали:
— Глупые вы! Воробьи — самые грязные птицы. Они в навозе роются. Такой болезнью могут заразить, от которой всю жизнь не вылечишься.
— Наша печаль не твоя забота, — сказала ей Варя и продолжала кормить воробьёв.
Дня через три воробьи уже привыкли к своему утреннему завтраку. Прилетали на карниз не просто посидеть, как раньше, а заглядывали через стекло в палату и даже стучали своими клювиками по железному карнизу, поторапливая девочек. Одного, с ощипанным и повреждённым хвостом, Надя прозвала «Надсечкой». Так у хирургов-ортопедов называется неполный перелом кости. И у Надсечки хвост был не сломан, а только перебит. Надсечка был самый пугливый воробей. Когда он клевал корм и ему попадалась большая корка или кусок печенья, он тут же взмахивал крыльями и улетал с ним на подоконник «Птичьей палаты», чтобы съесть его в спокойной обстановке. У малышей сразу поднимался такой шум, что воробей пугался, терял печенье и улетал обратно на окно девочек. Дошколята огорчались до слёз, и Надя предложила перенести воробьиную столовую на подоконник «Птичьей палаты». И малышам веселее, и Цибуля перестанет дуться.
В «Птичьей палате» в первый же день произошёл такой случай: все малыши принялись искать с утра корм для воробьёв. Стали рыться в своих тумбочках. Вадик Хромов вынул банку, наполовину заполненную пшённой кашей, которая так долго стояла в тумбочке, что покрылась плесенью и в ней завелись мошки и червячки. Вадик сразу откинул от себя банку, испугался. Но Надя поскорее подняла её, собрала мошек и червячков на лист бумаги и высыпала их вместе с хлебными крошками на подоконник. Воробьи с удовольствием склевали их. Малыши обрадовались, и Вадик тут же воскликнул:
— Я теперь все каши буду прятать в тумбочке и жуков в них выращивать!
— И мы будем прятать каши и выращивать жуков! — дружно закричали остальные малыши.
— Если вы так поступите, то разведёте в тумбочках ужасную грязь и вам запретят кормить птиц, — предупредила их Надя.
Тогда малыши раздумали выращивать мошек и решили собирать за собой после завтрака и обеда хлебные крошки и складывать их в одну большую банку для утренней кормёжки воробьёв.
Теперь название «Птичья палата» было оправдано полностью. Как-то высыпала Надя корм воробьям в старую газету и, пока несла его в «Птичью палату», прочитала сверху: «Визит в нашу страну короля Непала». Вернувшись, Надя предложила девочкам:
— Давайте визиты устраивать.
— Какие ещё визиты? — спросила Галя-Цибуля.
— Пошлём, например, мальчишкам из соседней палаты приглашение и будем ждать их в гости. А потом сами к ним придём.
Затея Нади понравилась, и девочки написали мальчикам соседней палаты приглашение: «Приходите к нам в гости сегодня, после тихого часа». И подписались: «Девочки третьей палаты».
Эту записку Надя, как самая ходячая, подсунула мальчикам под закрытую дверь. Через несколько минут мальчики таким же образом подсунули своё согласие. В их записке было всего одно слово, во весь тетрадный лист: «Придём!»
После тихого часа не успели девочки подняться с кроватей, как в дверь их палаты постучали три раза.
— Кто это? — удивилась маленькая Олечка. Ведь в карантин никого не пускали.
— Как кто? Мальчишки! — всполошилась Галя-Цибуля и крикнула: — Нельзя! Нельзя!
— Вот так раз! — засмеялись за дверью. — Сами позвали — и нельзя.
— Сейчас! Сейчас! Одну минуточку! — закричали наперебой девочки и принялись приводить себя в порядок.
Надя причесалась быстрее всех и бросилась убирать всякий хлам с тумбочек. А Олечка даже успела надуть воздушный шар-великан, который ей принесла мама, и привязала его ниткой к кровати. «Так красивее будет», решила она.