Дом пламенных клятв

Вильденштейн Оливия

– Точно хочешь знать?

– Нет. Просто поддерживаю светскую беседу, – отвечаю я с каменным лицом.

Его челюсть напрягается.

– Габриэле проглотил обсидиановый нож, потом он вышел естественным путем.

Я пристально рассматриваю Данте, пытаясь приметить признаки того, что он лжет, однако выражение на его лице – непроницаемая маска.

– Габриэле войдет в историю как герой, – говорит Данте.

Не войдет, если вороны победят. А они обязательно победят. Бронвен ведь видела.

– Ты забываешь, что историю пишут

победители, Данте Реджио. – От слов, сказанных мне однажды Лором, на лбу короля образуется морщинка. – Скажи, он также проглотил флакон с кровью Мериам, чтобы потом обмазать ей свое маленькое оружие?

– Это было бы бесполезно, поскольку Небесное Королевство блокирует всякую магию, кроме магии перевертышей, ты же понимаешь.

Слава великому Котлу и тому, кто зачаровал королевство Лора! Меня охватывает такое облегчение, что кровь приливает обратно к органам, укрепляя конечности и дух.

– Его задачей было ослабить Рибио, и он ее выполнил. – Грубый тон Данте меня неприятно коробит. – Нужно заколоть еще четырех воронов. В Люче бесплатно раздают флаконы с кровью Мериам как солдатам, так и гражданским.

Его угрозе полагалось меня растревожить, однако я слишком рада тому, что моя пара не утратил человечности, поэтому мне плевать.

– К тому времени, как мы выйдем из крепости, перевертыши будут вымершей расой сверхъестественных существ.

Данте говорит, что я переоцениваю воронов. Ну а он явно их недооценивает.

– Никогда не думала, что ты один из тех, кто отправляет лучших друзей на убой.

У него на виске вздувается венка.

– Габриэле сам вызвался.

– Но ты его не остановил, Данте, что делает тебя ответственным за его смерть, – спокойно говорю я.

– Его еще не убили.

– Думаешь, его выпустят из Небесного Королевства живым? – Тут в голове, подобно воришке-спрайту, пролетает пророчество Бронвен: «Ты умрешь не от наших рук, Габриэль; ты умрешь от рук своего генерала фейри». Я заглушаю ее голос. Пусть она видит будущее и пытается на него влиять, она не способна его контролировать.

– Зная этих дикарей, нет.

– Тогда его смерть на твоей совести.

Его забинтованная рука взлетает, он обхватывают мою шею – так же больно, как когда он тащил меня в эту обсидиановую яму.

– Ехидство тебе не к лицу, Фэл.

На моих немытых щеках расплывается безумная улыбка. Боги, зрелище, должно быть, пугающее. Жаль, фейри не могут умереть от страха.

– Значит… буду чаще… его использовать, – хриплю я. Его пальцы сжимаются. – Намерен… и меня… убить?

Он поднимает меня, большой палец впивается в мою сонную артерию.

– Не я. Убил. Габриэле.

– Маэцца, прошу! У нас здесь нет целителя. – Тон Катона пронизан тревогой. О моем ли благополучии он печется? Или пытается напомнить Данте, чтобы король был помягче с той, чью кровь он планирует использовать?

Пальцы Данте разжимаются, и воздух обжигает

израненное горло. Я хватаюсь за шею и массирую зудящую кожу. Бросаю на Данте взгляд, полный злобы, отчего тот отступает на шаг. Или же он отступает, чтобы не поддаться соблазну и не выжать из меня всю жизнь?

– Повезло тебе, что ты мне еще нужна, – выплевывает он.

Очевидно, у нас с ним совершенно разное представление об удаче.

– Пошевеливайся уже! – Развернувшись, он устремляется во тьму.

Несколько минут спустя мы маршируем, словно колонна муравьев, по узкому туннелю. От спертого воздуха, тьмы, близости стен и боли в горле мои легкие сводит спазмом.

Потирая грудь, дабы облегчить неприятные ощущения, я шепчу Катону:

– Я думала, ты будешь в Шаббе.

Взгляд Катона скользит по моему профилю и задерживается на красных следах на шее.

– Я принес присягу короне Люче.

Под клятвой он подразумевает сделку? И если да, то заключил ли он ее с Юстусом или с Данте? Эти двое держат его здесь в плену?

– Служить королю – великая честь. Еще большая честь – служить его королеве. – Хотя у него низкий голос, кажется, будто он эхом отдается от темных стен.

– Эпонина из Неббы довольно мила. – И хитра… Полагаю, я заслужила ее ложь. В конце концов, я силой пыталась вытянуть из нее информацию о местонахождении Мериам. На ее месте я бы обвела себя вокруг пальца.

– Я говорил о тебе, Фэллон, – тихо отвечает Катон.

Пальцы, массирующие ноющую грудь, замирают.

– Неужели я что-то не знаю о современных брачных обрядах? Разве не обе стороны должны согласиться?

– Да.

Мы сворачиваем за очередной угол.

– Тогда почему, во имя Котла, все так убеждены, что я когда-либо соглашусь выйти замуж за бесхребетного короля?

Данте останавливается прямо передо мной, и даже за его широкими плечами – ставшими еще шире за счет брони – я замечаю распростертую за ним комнату.

– Потому что этот бесхребетный король… – зрачки Данте сузились от презрения, – …скормит твоему маленькому другу-полукровке стальной клинок, если ты ему откажешь.

Данте отходит в сторону, открывая зрелище, от которого у меня замирает сердце.

Глава 5

Посреди отделанного обсидианом помещения с высоким потолком сидит Энтони с кляпом во рту, голубые глаза за спутанными прядями русых волос бешено сверкают. Его взгляд останавливается на мне, и мой пульс взлетает до небес. Я вырываю руку из хватки Катона и тянусь за его мечом на перевязи. Не успеваю я выхватить оружие, чтобы обезглавить короля фейри, Катон сцепляет мои запястья и шепотом призывает успокоиться – я не разбираю слов из-за шума крови в ушах.