Дом Ротшильдов. Пророки денег. 1798–1848
Шрифт:
Почему Натан поехал в Англию? За отсутствием серьезных доказательств большинство историков руководствуются собственным отчетом Натана о его эмиграции, который он передал члену парламента Томасу Фауэллу Бакстону в 1834 г. В отчете он уверяет, что решение покинуть Германию было его собственным.
«В том городе, – пишет он, – нам всем не хватало места. Я торговал английскими товарами. Туда приехал один крупный предприниматель, который подчинял себе весь рынок; он был человеком выдающимся; мы радовались, если он что-то нам продавал. Я его чем-то обидел, и он отказался показывать мне образцы. Это было во вторник; я сказал отцу: «Я поеду в Англию». Я не умел говорить ни на одном языке, кроме немецкого. В четверг я отправился в путь…»
Не стоит думать, что его версия событий – полный вымысел. Натан был человеком чрезвычайно честолюбивым и вспыльчивым; кроме того, он был обидчивым и переносил свое отношение на дела. Вполне можно себе представить, что он в самом деле ответил оскорблением на оскорбление. Однако в некоторых отношениях его воспоминания об обстоятельствах своего отъезда способны ввести в заблуждение. Возможно, он невольно романтизировал свой путь «из грязи в князи»; может быть, он приукрашивал события, развлекая
По политическим причинам вскоре появилась необходимость скрывать тот факт, что Натан выступает агентом франкфуртской фирмы. Поэтому некоторые историки считали, что, прибыв в Англию, Натан начал успешно действовать независимо от отца и братьев. Но свидетельство, найденное в архиве компании за тот период, недвусмысленно подтверждает: первоначально Натан принимал приказы из Франкфурта. Более того, в 1801 г. к нему на помощь прислали старшего брата Соломона. Вести дела самостоятельно Натан начал потом и лишь постепенно. Ряд ранних писем Натана из Лондона и Манчестера подписаны: «по доверенности Майера Амшеля Ротшильда». Судя по всему, отец и сын регулярно переписывались, хотя из их корреспонденции почти ничего не сохранилось. Натан часто писал по поручению отца в лондонские банкирские дома «Соломон Соломоне» и «Харман и Кo», которые оказывали Ротшильдам страховые и банковские услуги.
Письма того периода почти всегда начинаются фразами: «Отец пожелал, чтобы я написал вам» или «В соответствии с указаниями, полученными мною от отца». После того как представители одной фирмы его подвели, Натан предупреждал их, что, если возникнут «новые жалобы такого рода… отец, скорее всего, поручит мне в дальнейшем обращаться к тем, кто относится к делам пунктуальнее». В другом случае он информировал представителей «Соломоне»: «Сегодня я получил письма из дома, из которых ясно, что отец очень недоволен вашей упаковкой… Он написал мне, чтобы я больше не отправлял товары в Лондон, так как вы небрежно отнеслись к поставке». В основном в тот период тюки с тканями, которые Натан отправлял на континент все большими количествами, были помечены клеймом «М. А. Р.», то есть «Майер Амшель Ротшильд». Натан вовсе не жалел отца, когда летом 1802 г. утаил от него приступ болезни. Он не хотел, чтобы отец считал, будто он по какой бы то ни было причине не способен заниматься делами. Натан сохранил для потомков обзор характера своего отца и собственное отношение к нему: «Ты думаешь, что мой отец продаст… товары по собственным векселям… без прибыли? Ты ошибаешься, у него… даже труба не дымит без прибыли». Всего через десять дней он получил суровое письмо от отца, в котором тот обвинял его в том, что он ведет счета «нерегулярно».
Очевидно, небрежное отношение Натана к бухгалтерии служило частым поводом для трений. Через три года после первого выговора на данную тему Майер Амшель по-прежнему негодовал по тому же поводу. Их переписка не оставляет сомнений в том, кто обладал истинной властью в их отношениях. Это редкое письмо – одно из немногих уцелевших личных писем Майера Амшеля – стоит процитировать полнее, чтобы можно было почувствовать «изюминку» ранней переписки Ротшильдов:
«Для начала, все наши корреспонденты жалуются на тебя, дорогой Натан, и говорят, что ты весьма неорганизованно отсылаешь партии товаров. Иногда ты пишешь, что послал, например, сундук под таким-то номером, а позже [он] приходит под другим номером. Если ты посылаешь сундук сегодня, то сообщаешь об этом Эзриэлу Рейссу только через полгода. Один из его клерков жаловался мне, что ты очень неорганизован. Мой дорогой друг, если ты не записываешь все номера сундуков, когда отсылаешь их, если ты не записываешь их до тех пор, пока не получаешь подтверждения о том, что они прибыли, если не уделяешь им должного внимания, если не интересуешься тем, куда отправились сундуки, когда ты не получаешь ответа от своего корреспондента, если ты настолько неорганизован и нет рядом с тобой надежного друга, значит, тебя обманут. Что в том хорошего[?] Каждый может стать миллионером, имея [нужную] возможность. Милый Натан, во Франкфурте я уже жаловался на твои непомерные расходы и неорганизованность; мне это не нравится».
В наши дни нелегко читать бесконечные повторы одних и тех же слов и выражений – такой стиль унаследовали старшие сыновья
Майера Амшеля, Амшель и Соломон. Скорее всего, Натан также читал письма отца без всякой радости. Однако решимость отца переломить сына и заставить его работать по-другому самым чудесным образом позволяет взглянуть на тогдашние методы ведения дел:
«Я видел аккуратность, с какой Хекшер и купец Бареш отправляют и получают партии товара. У них есть специальные приказчики, которые присматривают за всем. Они говорят, что без должного порядка разорится даже миллионер, который ведет обширные дела, потому что весь мир нечестен – по крайней мере, не очень честен. Если видят, что ты неаккуратен в поставках, с тобой будут вести дела только для того, чтобы тебя надуть… В основном поставщики начнут затевать с тобой ссоры, чтобы обмануть тебя, тем более когда увидят, насколько ты неаккуратен с отправкой товаров. В общем, с тобой будут вести дела, чтобы нажиться на твоей неорганизованности. Во Франкфурте жил человек по имени Элузер Эльфельт; он заработал очень много денег, но весь мир наживался на нем, потому что он был очень неаккуратным, и в конце концов он совершенно разорился из-за своей неорганизованности. Милый Натан, не сердись на своего отца. В том, что касается записей, от тебя немного проку. Найми приказчика, который будет следить за отправкой товара, и послушай моего совета, будь организованнее с отправкой, иначе я не надеюсь на твое процветание. Если ты неорганизован, чем больше ты продаешь, тем хуже пойдут твои дела. Милый сын, не сердись, что я пишу тебе так… Ты должен быть осторожным, а Амшель говорит, что ты не ведешь записи надлежащим образом, когда он шлет тебе денежные переводы. Это плохо… Необходимо, чтобы ты аккуратно записывал все, что ты посылаешь нам, и всего, что мы отправляем тебе. Ты в самом деле должен вести свои книги аккуратно. Если тебе не удается вести все счета должным образом из-за твоего счетовода, напиши мне, мы что-нибудь придумаем… Если ты станешь организованным, будешь организованно вести записи и осторожнее предоставлять кредит, не сомневаюсь, что дела у тебя пойдут хорошо».
На этом отцовские увещевания не заканчиваются. В том же письме Майер Амшель распекает Натана за то, что тот не подсчитывает прибыли нетто (а не только брутто); за то, что торгует с Риндскопфом драгоценными камнями («Ведь ты не ювелир»), и за то, что отпускает товары в долг, зная, что должник, скорее всего, не сумеет расплатиться:
«Мой милый сын, ты не должен сердиться, когда отец, который близко к сердцу принимает счастье всех своих детей, желает знать истинное положение твоих финансов, потому что, если у тебя много безнадежных должников, от чего сохрани тебя Господь, и ты учитываешь их наравне с теми, кто платит по счетам вовремя, ты просто притворяешься богатым… Мой милый сын, ты трудолюбив. Работай прилежно. Делай, что тебе по силам. Призываю тебя к одному: будь аккуратнее… Голова у тебя светлая, но ты не приучен [к порядку], а я знаю, что все купцы, которые организованно ведут дела, становятся очень богатыми, а те, кто неорганизован, разоряются. Так что, милый сын, не обижайся, когда я в письмах высказываю свое мнение».
Из этого письма очевидно, что, по мнению Майера Амшеля, в их патриархальной семейной компании Натан по-прежнему оставался одним из пяти его подчиненных. Если Натан исправит методы своей работы, он может надеяться получить «такую же хорошую долю в моем деле, как и твои братья» после того, как сестры выйдут замуж. Но до тех пор Майер Амшель не намерен был выпускать бразды правления из своих рук.
Есть еще одно предположение, почему Натан мог уехать в Англию. Возможно, он покинул Франкфурт, чтобы избавиться от религиозных ограничений. Правда, в 1800 г. евреи – которых начали заново пускать в Англию только в 1656 г., после 250 лет изгнания, – в Англии пользовались куда большей свободой, чем в Германии. К тому времени на евреев в Англии накладывали довольно мало экономических ограничений14, хотя они, как и католики, нонконформисты и неверующие, по-прежнему не могли становиться членами парламента и органов местного самоуправления, а также учиться в университетах; кроме того, будучи иностранцами, новые иммигранты во время войны с Францией подвергались все возрастающему надзору (евреи, рожденные в Великобритании, считались британскими подданными). В Лондоне в XVIII в. появились сплоченные и процветающие еврейские общины, в которые в том числе входили семьи евреев-сефардов и ашкенази. К первым относились, например, Мокатта, ко вторым – купец Леви Барент Коэн, чей отец был удачливым торговцем полотном в Амстердаме. В конце 1790-х гг. Бенджамин и Абрахам Голдсмиды уже играли активную роль в финансовой жизни – позже им с таким успехом начнет подражать Натан, бросая вызов господству братьев Бэринг и их амстердамским партнерам, банку «Хоуп и Кo» (Норе & Со.). На первых порах он становился объектом такого же презрения – религиозно окрашенного, но по сути чисто экономического, – с каким семья уже сталкивалась во Франкфурте. Известно, что Натан вошел в новую среду благодаря деловым контактам его отца с Соломонсами. Однако после приезда в Англию он, очевидно, провел в Лондоне лишь несколько месяцев, после чего отправился на север, в Манчестер, где общественная обстановка была куда менее благоприятной. В
Манчестере имелась небольшая, пребывающая в зачаточном положении еврейская община, в которую в основном входили мелкие лавочники – торговцы старой одеждой, дешевыми украшениями, зонтиками и патентованными лекарствами («чудодейственными средствами»). Хотя в Манчестере власти накладывали на Натана куда меньше ограничений, чем во Франкфурте, трудно поверить, что Натана привлекло туда что-то, кроме бизнеса.
Насколько успешно шла у Натана «торговля тряпками», как иногда презрительно называли эту сферу деятельности? По его собственному признанию – весьма успешно, благодаря главным образом его деловой хватке: «…чем ближе я подъезжал к Англии, тем дешевле становились товары. Едва приехав в Манчестер, я истратил все свои деньги – настолько дешевы там были товары; и я получил хорошую прибыль. Вскоре я понял, что прибыльных статей три – сырье, окрашивание и производство тканей. Я сказал фабриканту: «Я буду поставлять вам сырье и краску, а вы мне – готовые изделия». Таким образом, я получил троекратную, а не однократную прибыль и сумел продавать товары дешевле кого бы то ни было. В короткий срок мои 20 тысяч фунтов превратились в 60 тысяч. Весь мой успех основывался на одном принципе. Я сказал: я умею делать то же, что и другие, поэтому вполне могу продавать ткани по образцам – и все остальное тоже! Вот еще одно мое преимущество. Я действовал экспромтом, без подготовки. Я сразу же заключал сделку».
Неплохое резюме с изложением способа действий Натана, хотя, конечно, слишком упрощенное. Натан приехал в Ланкашир с заказами на английские ткани от своего отца; он продолжал получать такие заказы по почте. Оценив рыночные возможности установления качества и цены приемлемых тканей, он затем передавал заказы фабрикантам – не только в окрестностях Манчестера, но и владельцам предприятий, расположенных в Ноттингеме, Лидсе, Стокпорте и даже в Глазго. Обычно ткани производили субподрядчики-ткачи, которые работали у себя дома; затем ткани «подвергались окончательной отделке» в небольших красильных и печатных цехах, построенных в самом Манчестере и его окрестностях. Для того чтобы сбить цену на покупаемые им товары, Натан старался как можно чаще платить авансом «под расчет», для чего ему приходилось «заимствовать», то есть занимать деньги в лондонских банках «под три месяца» (на три месяца). Как он объяснял в декабре 1802 г.: «По вторникам и четвергам ткачи, которые живут в деревнях в двадцати милях вокруг Манчестера, привозят туда свои изделия, штук по двадцать или тридцать, одни больше, другие меньше, которые они продают здешним купцам в кредит на два, три и шесть месяцев. Но, поскольку они, как правило, всегда нуждаются в деньгах и готовы поступиться частью прибыли, чтобы получить деньги скорее, если показать им наличные, часто можно приобрести товар на 15–20 процентов дешевле».