Дом с белыми клибисами

Бунькова Екатерина

Герцог отвернулся от Сайки, подошел к окну, полюбовался темнеющим небом.

— Красиво, не правда ли? — сказал он. — Я специально отвел для тебя эти покои: окна здесь выходят на лес, а не на город. Нравится?

Сайка посмотрела в окно. Кивнула. Герцог улыбнулся.

— А ты изменилась, — сказал он, подходя ближе и разглядывая ее. — Похорошела, что ли. Дорогая одежда и умело сделанная прическа — что еще нужно женщине, чтобы быть красивой? Разве что немного драгоценностей.

Он

качнулся вперед, сделал несколько шагов, обходя Сайку. Комнатка была довольно тесной для человека с его комплекцией, и он почти уперся ей в спину круглым животом с торчащим на нем рядом выпуклых пуговиц.

— Не поворачивайся. Стой так, — скомандовал герцог. Пыхтя, зашуршал чем-то. Потом протянул пухлые руки над ее плечами, шурша кружевом манжет. Сайка вздрогнула. Шеи коснулось что-то тяжелое и холодное. Она подняла руку и ощупала неровные грани крупных камней. Ожерелье было большим и наверняка плохо смотрелось на ее тонкой шее. Но герцог, вернувшись обратно и полюбовавшись результатом, остался доволен.

— Я сделал его специально для тебя, — сказал он, мягко улыбаясь.

«Ложь», — подумала Сайка, глядя, как один из дымных клубов его души едко смеется над ней.

— Спасибо, — спокойно сказала она и сделала книксен. Улыбка герцога стала еще шире. Он взял ее за руку, помогая подняться, шагнул ближе, уперевшись-таки в нее животом, и сказал:

— Ты так очаровательна.

Сайка вгляделась в его душу. Как ни странно, на этот раз герцог не врал. Дымные клубы потянулись к Сайке, обшаривая ее тело со всех сторон. Они были неосязаемы, и Сайка их не чувствовала. Она просто знала, что они пытаются оплести ее со всех сторон, и с трудом сдерживалась, чтобы не отшатнуться. Вблизи герцог был еще неприятнее, чем издалека. Пухлые губы с блестящими от влаги уголками мелко подрагивали. От неровной, желтоватой кожи веяло душным теплом. Взгляд блеклых глаз, почти задавленных складками век, быстро-быстро перескакивал с одной точки ее тела на другую. Герцог сглотнул.

— Завтра будет тяжелый день и долгий вечер, — сказал он, дыша на нее устрицами. — Вы наверняка устанете. Я долго думал и пришел к выводу… нам стоит начать сегодня. Никто об этом не узнает. Свадьба — это просто традиция, красивый праздник. Он на самом деле ничего не значит. Двое становятся мужем и женой, когда делят ложе. Остальное — формальности, полная ерунда…

Пока герцог говорил, голос его звучал все более и более сбивчиво. Его пухлая ручка заскользила по ее талии. Герцог наступал. Сайка ощутила прилив дурноты.

— Извините, — сказала она, мягко отстраняясь. — Я пока не готова.

— В тебе говорит страх, — прошептал герцог. — Ты боишься, что будет больно, верно? Но это недолго. А потом тебе станет хорошо.

Сайка вовсе не была в этом так уверена. Напротив: даже сама мысль о брачной ночи заставляла все внутри нее кричать и молить о спасении.

— Вы меня не поняли, — вежливо сказала Сайка, снова отталкивая его. — Сегодня просто неудачный день. Наставница так сказала. Вот

через пару дней…

— Ерунда это все, — не сдавался герцог.

— Нет, — твердо сказала Сайка. — Если вы действительно хотите здорового ребенка, стоит соблюдать традиции, сохранявшиеся на протяжении тысячелетий.

Герцог замер, обдумывая эту мысль. Душа его заметалась, раздираемая противоречивыми желаниями, а Сайка тем временем молилась всем богам. Она знала, что если не случится чуда, ей не избежать ночи с герцогом, но все равно продолжала надеяться. Хоть ненадолго, всего на пару дней, но оттянуть этот ужас.

— Да. Ты, пожалуй, права. Я поторопился, прошу прощения, — смирился, наконец, герцог, сразу отступая назад. Сайка с трудом удержалась от шумного вздоха облегчения.

— Буду рада видеть вас после нашей свадьбы. А сейчас, извините, но мне нужно хорошенько выспаться перед ответственным днем, — сказала она.

— Да, конечно. Спокойной ночи, — герцог пошел к дверям. В проеме он немного задержался, с сожалением окинул ее взглядом, но все-таки ушел, осторожно прикрыв за собой дверь, чтобы та не хлопнула, потревожив едва-едва наладившиеся отношения с «невестой».

Сайка, наконец, выдохнула. Ноги у нее подкосились, и она осела на пол, чувствуя себя так, словно весь день таскала мешки с картошкой: быть настоящей леди оказалось куда сложнее, чем она когда-то думала.

На Город опустилась ночь. Улицы опустели, в домах закрывали ставни и гасили свет. Улица Ключников, как обычно, замерла первой: люди, что обитали здесь, вынуждены были работать с утра до ночи и старались не терять времени на болтовню и вечерние посиделки с семьей. Вместе с темнотой по улице разлилась сонная тишина. И только в доме с белыми клибисами почему-то горел свет, а из открытого окна песней лился шумный спор.

— Я это не надену! — возмущалась миледи.

— Да всего один разочек, — уговаривал ее Кан. — Подумаешь, старое платье: они отлично сохранились. А вот это нынче как раз в моде. Никто и не поймет, что ему больше десяти лет.

— Да при чем тут мода? — миледи цыкнула, закатив глаза. — Это платье — живое напоминание о том, что было. Я не хочу иметь ничего общего с моим прошлым!

— Мы идем в гости к вашему отцу, — напомнил Кан. — Будем ходить по дому Санвай и разговаривать с людьми, которые знакомы вам с детства. Платье — далеко не самое яркое напоминание.

— Я сказала, не надену! — отрезала миледи.

— Да вы вообще женщина или нет? — не выдержал Кан, швырнув шелковый наряд на пол. — Мы на бал идем. Туда в принципе не стоит идти в костюме стражницы, не говоря уже о том, что у меня на эту юбку были большие планы.

— И какие же? — прищурилась миледи.

— А вы где собрались оружие прятать? — Кан сложил руки на груди. — Женские юбки — единственная деталь гардероба, под которой можно спрятать даже кинжал, не то что пару метательных ножей.