Дом серебряной змеи
Шрифт:
— Что интересно, возвращаясь к комментарию, в некоторых мифах у цербера было пятьдесят, а то и сто голов.
— По поводу, как обойти. Я нашла следующую легенду. Был в древнейшие времена такой певец Орфей, покоривший своей лютней и чарующим пением сердце прекрасной Эвридики. Его пение завораживало не только людей, но и диких животных, деревья, цветы. Ничто не могло устоять перед переливами голоса и инструмента. Вот и Эвридика не устояла и стала подругой его жизни. Но её кусает змея, и она умирает. От скорби Орфей перестает петь, казалось, музыка покинула его. Но через какое-то время он решается на подвиг: спуститься в Царство мертвых за своей любимой. Увидев перед входом цербера, Орфей не теряется и начинает играть на своей лютне и петь. От дивной музыки страшный пес засыпает, и Орфей спокойно проходит в Царство. Владыка подземного царства уступает мольбам певца и разрешает ему увести обратно в мир живых обожаемую им Эвридику, но с тем условием, что весь путь, пока они опять не окажутся на поверхности земли, он не должен видеть ее лица. Он соглашается. И весь обратный путь старается не смотреть на свою возлюбленную, не объясняя причины. Однако она не дает ему покоя и расспрашивает до тех пор, пока Орфей не нарушает наказ Аида и не оборачивается назад. В тот же миг Эвридика исчезает навсегда. А несчастный, умолкнувший навек Орфей, с разбитым сердцем и разбитой лютней, бродил среди людей, пока на берегах Эброса его не убили вакханки.
— То есть, ты думаешь, что от звуков лютни цербер впадает в спячку?
— От звука любого инструмента. Поэтому их и перестали использовать, как сторожей. Слишком ненадежно.
— А я нашел еще один способ. Троянский принц Эней, сын Венеры, отправился в преисподнюю, чтобы встретиться с отцом Анхисом и посоветоваться с ним, о том, где лучше построить новый город троянцев. Согласно греческой мифологии Эней хотел сразиться с Цербером, взяв меч, он отправился во владения бога мертвых Аида. Но прорицательница Сивилла остановила его, утверждая, что есть и другой способ пройти мимо грозного пса. Чтобы помочь Энею, она приготовила медовые лепешки, которые затем пропитала в вине из снотворной травы. И когда они подошли к воротам преисподней, Сивилла бросила Церберу эти лепешки. Он их съел и заснул. В потустороннем мире Эней повстречал тень отца Анхиса, который предсказал ему великое будущее. Вроде, все.
— Хорошо. То есть, есть описание двух непроверенных способов: игра на музыкальном инструменте и медовые лепешки с вином и сон-травой. Что это нам дает?
— Головную боль пока что. А узнает декан, в какую сторону работают наши мозги, так еще по шее получим.
— Гарри, что ты такое говоришь? Декан не тронет нас.
— Конечно. Зачем нас трогать, когда можно назначить кучу отработок, чтобы занять наше «свободное» время. И написать родителям. Вот они-то вам точно всыплют по первое число…
— А почему это только «нам»? — брякнул Тео, заработав пустой взгляд Гарри и два подзатыльника от друзей.
— Панси, ты там сидишь рядом с Тео, передай от меня ему тоже подзатыльник. Буду благодарен.
— Так что будем делать с цербером?
— А что с ним делать? Пусть сидит и дальше. Просто будем знать, что если еще раз кого-то туда занесет…
— То надо вызывать декана сразу! А не лезть в пасть мифическому монстру!
— Хорошо, уточню. Если кто-то окажется перед мордой цербера, сразу начинайте петь.
— Если слова вспомнишь.
— Гарри, кончать фонтанировать оптимизмом! Ладно, вчера еще был вопрос про гриффиндорское трио. Гарри, что ты узнал от Парвати про них?
— Ну, что сказать. Гермиону, мягко говоря, никто не любит. Она уже всех достала своими цитатами из книг и вечным поучительным тоном. Пытается строить весь факультет. В последнее время занялась вплотную Уизли номер шесть и Невиллом. Рон Уизли… хорошо играет в шахматы, но при этом очень ленивый. Даже домашнее задание пытается списать у Гермионы. Жаждет славы и всеобщего восхищения. Желательно, особо не рискуя… Невилл… Тут сложно. Весь факультет уверен, что он такой рохля, по ошибке попавший на Гриффиндор, а не к барсукам. Но вот мне кажется, что он притворяется, чтобы к нему директор не приставал. Интересно, что о них думают на других факультетах?
— По поводу других факультетов, — продолжил Драко, — я расспросил после обеда парочку ребят с Равенкло. Вкратце, если бы Гермиона попала бы к ним, то и там не прижилась: слишком тоталитарна. Рон — лентяй. Все согласны с нашим деканом: что он забыл в школе — непонятно. Невилл — обычный тихоня. Для них — ничего интересного.
— Мнение Хаффлпаффа точно такое же.
— Понятно. Что я еще могу от себя добавить, — чуть помолчав, сказал Гарри. — Думаю, эта информация все равно скоро станет достоянием всей Школы. Один мой дар — целительство, поэтому я сейчас учусь у нашей мадам Помфри. И сегодня у меня была первая практика. Догадайтесь, на ком…
— Гарри, скажи, что на ком-то из грифов!
— Да, именно на них. Вчера в Больничное крыло попали Гермиона, Рон, Невилл и Перси с различными по степени тяжести травмами. А сегодня среди гриффиндорцев пошел слух, что у Грейнджер был стихийный темномагический выброс. По сведениям той же Парвати, вчера профессор МакГонагалл решила применить трудотерапию по методу профессора Снейпа на своих подопечных. Этим первоклашкам досталась каминная зона в своей гостиной. И все бы ничего, но они решили не только почистить камин снаружи, но и внутри. И не додумались ни до чего лучше, чем применить к камину «Мундис каминус». В результате подпитки своей энергией этого заклинания, оно вышло из-под контроля, разнесло всю гостиную и взорвало каминную трубу.
— Мдя… Ума — палата…
— Именно. Так что, предлагаю за ними еще присмотреть. Может, после этого взрыва мозги на место встанут…
— Вряд ли. У Уизли шестого точно не встанут. У него даже сотрясения мозга нет. А на остальных — посмотрим. Ладно, я побежал в гостиную, скоро декан придет. Вы еще тут?
— Да нет, пойдем вместе. А то еще куча вопросов будет от остальных.
***
Когда Гарри ушел из Больничного крыла, гриффиндорцы тихо приходили в себя. Мадам Помфри лишь посмеялась, глядя на эти ошарашенные лица, но оставила их в одиночестве.
«А Поттер не такой и высокомерный парень», — думал Перси, отходя от первого шока, — «интересно… Надо будет присмотреться к нему. Родители думали, что Рон подружится с Поттером, и тот часто будет гостить у нас. Хм. А директор говорил, что мальчик ничего до письма из Хогвартса не знал о волшебном мире, а тут такие познания… Что-то здесь не чисто…»
«О, Мерлин! Опять этот Поттер! Теперь он еще и колдомедик! Тьфу на него! И на зельях „Ах, Поттер“, и на трансфигурации „Поттер, продолжайте отрабатывать формулу, совершенствуйте её! У вас явно талант вашего отца!“. А что из себя представляет этот „мистер Поттер“? Так, шарик на ножках! Дутая знаменитость! Если бы не этот шрам, кто бы на него обращал внимания? А так… Во все дырки затычка!» — метался Рон Уизли по кровати.
«А Гарри преподносит все больше и больше сюрпризов», — в свою очередь думал Невилл. — «Значит, ученик колдомедика. Зелья, чары, целительство… Наверняка, еще и ритуалы. А поскольку он Поттер, то, скорее всего, еще и артефакторика… Интересная шкатулка Пандоры… А этот… Рон… он, похоже, даже не понял, чему свидетелем стал. Да и Перси. Но тот хотя бы задумался. Уже хорошо. Интересно, что там наша ходячая энциклопедия пыхтит, как ежик? Книжку отобрали? Так правильно. Если у нее родители врачи, пусть и сто-ма-то-ло-ги, то она должна понимать, чем ей грозит чтение при сотрясении мозга. Вроде бы, профессор Снейп сказал, что у Рона сотрясаться нечему, но, похоже, и у Гермионы тоже идет частичная блокировка мозга. Правильно Персиваль её охарактеризовал: „Такая умная, что просто дура“. Надо будет как-то ее адаптировать в приличное магическое общество. Может, попросить Гарри провести для нас с ней пару ритуалов? Не на крови. А что у нас не на крови? Даже для „Благодарения Магии“ надо кровью круг замкнуть. Ладно, лучше у Гарри спросить».