Дом со скрипом
Шрифт:
— Личные дела, это не обязательно сердечные, — нахмурилась Лило и почему-то опять вспомнила про Майсиля.
— Ну-ну, детка, — дедушка Поль легонько похлопал её по колену, — не надо так хмуриться, проблемы от этого не исчезнут, а вот морщинки появиться могут. Мою Тилю, помнится, они здорово расстраивали.
Кто такая эта Тиля Лило не знала — её владение историей нового семейства не было настолько глубоким, чтобы помнить все веточки родословного древа, но хмуриться она действительно перестала. Идея осенила, очень перспективная идея. И вместо морщинки между бровей Лило собрала на лбу вопросительные
— Дедушка, а дедушка, — попробовала она подольститься и даже пересела поближе к старичку, — а может вы мне расскажете, как стали главой семьи?
— Ну как? Как обычно, пришли ко мне старшие женщины семьи, — неспешно завёл рассказ дедушка.
— Да нет, церемонию я знаю, — не столько перебила, сколько вставила в длинную паузу свою реплику Лило. — И ещё отлично знаю сколько всего ей предшествует.
— Ах, вот ты о чём! Так это не у меня спрашивать надо, это у моей Тили, это она захотела видеть меня своим мужем и была не против, чтобы я стал им же и для её сестёр. А как уж она протащила мою кандидатуру… Это знаешь ли ваши женские интриги.
Ага. Значит, Тиля, это мать тётушки Лилеи и предыдущая матрона. Ну и о том, какие интриги, подчас, разыгрываются, чтобы протащить СВОЕГО мужчину в общие мужья она тоже, в общем-то знала. Просто до сих пор воспринимала себя наособицу, отдельно от всех остальных женщин Холма и собственные предпочтения практически не учитывала. А что если сделать всё наоборот, посмотреть, кто ей самой нравится и уже потом его кандидатуру примерить на роль Хозяина Холма? Интересная идея. Да вот в чём проблема: самой ей, кроме Майсиля так никто толком и не приглянулся. А тот, мало того что йокси, так ещё и уехал. И нет никакой гарантии, что ему вообще всё это нужно.
Дедушка Поль прищурился вслед убредшей в задумчивости юной красавице. Всё, что от него зависело, он сделал, намекнул как смог, направил мысли в нужную сторону.
Это была не его идея, ему самому лезть в дела сердечные приёмной дочери Холма и в голову бы не пришло, дочь попросила, как бы нечаянно провести беседу на нужную тему. Ей самой, как старшей матроне, подобные намёки делать было не с руки, а ему — вполне. И не разделял он уверенности Лилеи, что среди следующего поколения нет достаточно сильных личностей, чтобы обеспечить процветание Холма, вот Беля, к примеру, очень милая девочка, и Хозяйка отличная. А с другой стороны, эта хоть и малявка совсем, но среди сверстниц и даже девушек чуть постарше, уже верховодит. И в любом случае, интриги — не мужское дело, его девочке, Лилее, виднее, она всё-таки уже не один десяток лет заправляет внутренними делами Холма.
А мысль, внезапно возникшая после беседы с добрым дедушкой, всё никак не отпускала Лило. Ну а вдруг? Вдруг это всё-таки возможно, наплевать на всё и заняться своим личным счастьем? Нет-нет, такое лучше не загадывать, на такое лучше не замахиваться. А, может, всё-таки?
Ноги сами привели её к Дому со Скрипом. Деловитая и как всегда занятая Лисса, что-то вдохновенно творила на кухне. Нет, не очередную картину, насколько Лило могла понять, та зачем-то подсушивала в печи нарезанные на тонкие ломтики тыквы-малышки. Жарища на кухне стояла страшенная, даже распахнутые настежь
— Что это ты тут такое затеяла?
— Тыкву сушу, — Лисса как раз вынула из печи подвяленные ломтики и ловко скинула их на расстеленное на подоконнике полотенце. — У вас вроде бы тоже так принято фрукты и ягоды на зиму заготавливать — сушить.
— Так далеко до зимы-то, — Лило подхватила с ткани один скрюченный ломтик и потянула его в рот. А ничего, вкусно получилось.
— Далеко. Да это же так только так называется, что на зиму, у нас дома такие штуки обычно и до середины осени не доживали. Это ж такое милое дело — набить карманы сухофруктами и на улицу, играть или там рисовать, брат так тот рыбачил. И вроде как сыт, и в животе тяжести нет, и к дому не привязан. И я вот решила детство вспомнить, а то лепить себе бутерброды, когда на природу, на пленер куда-нибудь выезжаешь, не хочется, они через часа три-четыре на солнцепёке размякают и становятся совершенно мерзкими.
— Плохо, наверное, одной быть, обо всём приходится самой думать, — Лило в который раз примерила на себя жизнь подруги и в который же раз поняла, что не готова покинуть семью и, наверное, не будет готова никогда. — Для этого, наверное, особый склад характера нужен.
— Я не одиночка, я, можно сказать, авангард вторжения, — рассмеялась Лисса и ловко отправила в недра печи новую порцию празднично-оранжевых ломтиков. — После того, как я здесь обустроюсь и более-менее налажу быт, ко мне переедет бабушка Майна.
— Бабушка — это хорошо, — воспрянув духом, провозгласила Лило. — Это значит ты не сама по себе, а то у нас до сих пор кое-кто подозревает, что ты всё-таки отторженка, это значит, ты — часть семьи, пусть эта семья будет состоять всего из двух человек.
— Из трёх, — поправила её Лисса. — С Майсилем, по-моему, все окрестные Холмы знакомы, даже те, кто не знает меня.
— Двух, — серьёзно поправила её Лило. — У нас считаются только женщины, связанные между собой кровными узами. И почтенная матрона, заправляющая в твоём доме — это большой плюс в глазах общественного мнения.
— Плюс, — ухмыльнулась Лисса, — это пока общество с нею не познакомится поближе. Бабушка Май — прелесть, но ещё лет в семьдесят она решила, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на лицемерие, условности и прочие игры. Можешь себе представить, как выглядит общение в её исполнении?
— Нет, но не откажусь узнать.
Против ожиданий, Лило не расстроилась и не насторожилась, наоборот, воодушевилась. Лисса же, так и не понявшая, к чему был этот разговор, вскоре забыла о нём.
Глава 19. В которой ночь нежна
Ночь была нежна и прекрасна. Её напоенный ароматами душистых трав воздух тёплым покрывалом ложился на Холмы. Ночь пела и шептала о чём-то пронзительно-радостном, ночь звала наполнить мир волшебством и Лило решила не сопротивляться ей.
О том, что подруга может не оценить этот её порыв, она подумала только стоя на пороге Дома со Скрипом и дёргая за шнурок дверного колокольчика.
Лисса вышла на порог, держа в одной руке фонарь, другой придерживая плед у груди и щурясь от света.