Дом Солнц
Шрифт:
— Конечно довольны, — кивнула Портулак. — Вы прекрасно нас приняли, мистер Небьюли. Я всей Линии расскажу о вашем гостеприимстве.
— Очень любезно с твоей стороны. — Небьюли повернулся к подошедшему аватару и поклонился человеческой частью тела. — Купание получилось недолгим, доктор. Надеюсь, все прошло хорошо?
— Нет, ничего хорошего в купании не было, — пропищал аватар, — поэтому я и прервал его, как только смог. В воде какие-то темные существа, которых мой сонар не идентифицировал. Температура и соленость мне также не по вкусу. — Бумажная фигурка повернулась в мою сторону. — Лихнис, меня заверили, что информация о моих потребностях передана
Я заерзал. Естественно, я объяснил кентаврам, что нужно доктору, и не сомневался, что они очень старались ему угодить. Но доктору Менинксу не угодишь — все ему плохо, все мало.
— Извините, доктор, это я цифры перепутал, — пробормотал я. — Виноват, ошибся.
— Сам решу, кого винить, — огрызнулся аватар. — Я так ждал этого купания! Ладно, забуду как страшный сон. Скоро я покину эту унылую планетку и устремлюсь навстречу Вигильности. Надеюсь, там умеют принимать гостей.
— Мистер Небьюли сделал все, что мог, — заверил я.
— Да, видимо, — отозвался аватар, словно гостеприимный кентавр не стоял рядом.
Настал момент, которого я с тревогой ожидал после высказывания мистера Небьюли о моей космотеке. Тянуть я больше не мог, хотя в тот миг хотелось лишь залезть в воду и плыть навстречу мерцающему горизонту, где, в зависимости от установки, защитная оболочка либо отпугнет, либо отторгнет, либо ранит, либо просто уничтожит меня.
— Доктор Менинкс, — начал я, сделав большой глоток живительного воздуха, — нам нужно кое-что обсудить.
Глава 2
Назвать Лихниса лентяем было бы неверно, ведь именно от лени Абигейл так старалась очистить наши характеры. Зато уклоняться от истины он умел мастерски. Дела отодвигал не на завтра, а на килогоды, порой отсрочки растягивались на добрый цикл. «Зачем делать сегодня то, что можно отложить на четверть миллиона лет?» — примерно под таким девизом он жил.
Тридцать один цикл это сходило Лихнису с рук, но нынешняя история с доктором Менинксом обещала стать расплатой за долгое везение. Лихнис шутил о выговорах и отлучении, словно хотел заранее свыкнуться с наказанием. Последние несколько циклов Линия с трудом терпела его выходки. Поэтому Лихнису доктора и спихнули. От обузы следовало избавиться при первой же возможности, а не таскать на борту по всей галактике.
От системы кентавров до Неламбия рукой подать — по планетарному времени всего девяносто лет полета, — но войти в одну из форм латентности все же пришлось. Лихнис предпочитал стазис, я, к его вящему удивлению, — замораживание и оттаивание. Едва выбравшись из криофага, я запросила у «Серебряных крыльев» информацию с датчиков. Помимо шелеста остаточной энергии, означавшей, что столетие назад здесь пролетал корабль, следов присутствия человека не обнаружилось.
Ни Атешги, ни его кораблей.
Я проштудировала анализ датчиков, перебросилась на «Лентяя», потом на мостик, где уже ждали Лихнис и доктор Менинкс. Лихнис откинулся на спинку кресла, рядом с ним стоял аватар. Оба смотрели на огромный, как стена, светящийся дисплеер. Слов я не разобрала, но благодаря акустике помещения поняла, что разговор не из приятных: голоса звенели от раздражения, кто-то отчаянно оправдывался.
О чем речь, я знала без объяснений.
Большую часть дисплеера занимала горизонтальная проекция Млечного Пути, основанная на данных космотеки о его текущем состоянии. Спиральные рукава отображались белыми,
Диаметр основного диска, не считая внешнего витка Кольца Единорога, — девяносто тысяч световых лет. Обжитые планеты тянутся от ядра к спиральным рукавам, но наиболее заселена широкая дуга Зоны комфорта, где жизнь на планетах требует наименьшей адаптации. Если оставаться в Зоне комфорта, за двести килолет корабль облетит галактику и по дороге посетит сотни систем. Это и есть цикл, двухсоткилогодичный интервал между сборами Линии Горечавки.
Последний наш сбор состоялся на планете у самого ядра спирального рукава Лебедя. С тех пор мы движемся по часовой стрелке, то наружу, к Шпоре Ориона, проходя в тысяче световых лет от Старого Места, то снова вглубь, через рукава Стрельца, Щита — Южного Креста и Персея, потом возвращаемся с другой стороны рукава Щита — Южного Креста. На дисплеере наше продвижение обозначалось красной волнистой линией. Суперокеаническая планета кентавров в Щите — Южном Кресте, и пролетели мы всего ничего — крошечный, несоизмеримый с длиной спирали изгиб, — даже за пределы рукава не вышли. Красным пунктиром обозначалось расстояние, оставшееся до места сбора, — менее тысячи световых лет по направлению к рукаву Стрельца.
По меркам цикла мы были почти дома. Только хоть десять тысяч световых лет нам осталось, хоть девяносто тысяч — разве это пунктуальность?
Мы опаздывали, сильно опаздывали — и поделать ничего не могли.
— А вот и очаровательная Портулак. — Голос доктора Менинкса звенел от негодования. — В отличие от тебя, Лихнис, она к моим жалобам прислушается. Портулак, ты ведь прислушаешься?
— Не знаю, доктор Менинкс, на что вы жалуетесь?
— Тебе непонятно? — Аватар показал тонкой бумажной рукой на дисплеер. — Лихнис снова меня подвел! Мало того что он не доставил меня на Вигильность, так еще пытался сбыть немытым, неотесанным конелюдям и равнодушно смотрел, как я тону в их загаженной бухте. Теперь ему хватает наглости заявить, что он опаздывает на сбор, где сможет передать меня в руки добрее и надежнее, чем у него.
— Я так не говорил! — Судя по тону, аргументов у Лихниса не осталось. — Я лишь предупредил, что мы немного опаздываем.
— А этот ваш сбор… Он ведь не начнется, пока вы не явитесь? На это ты намекаешь? — верещал аватар.
— Никаких гарантий. Если Атешга на месте, если заменит мне корабль, мы вообще не опоздаем.
По узкому мостику я прошла из главной части корабля на круглую платформу, где ждали Лихнис и доктор Менинкс.
— И где твой Атешга?
— Не знаю, может прячется, — отозвался Лихнис.
— Ага, прячется! — бросился в атаку доктор Менинкс. — Эту тактику торгаши всей галактики используют.
— Зато какой вид замечательный! — улыбнулась я.
Планета Атешги — дисплеер показывал ее под картой галактики — напоминала сладкую мечту. Полосатый зефирный гигант в поясе из сахарных колец, удерживаемых и упорядоченных согласным тяготением десятка карамельно-глазированных лун. Мы пересекали эклиптику и видели кольца под все большим углом, открывая все новые их красоты. Несомненно, это был восхитительный мир, а повидала я их немало.