Дом у Чертова озера

Корсакова Татьяна Викторовна

Савельевой нигде не было. Он обшарил весь дом, заглянул даже в закрытые по случаю ремонта комнаты и только потом сообразил проверить прихожую. На вешалке пальто Савельевой не оказалось. Это могло означать только одно – она ушла. Ночью. Одна. Пять километров по ночной автостраде. Дура…

И ведь не догонишь, Савельева наверняка уже добралась до дома. Или не добралась…

Думать о том, что с ней могло что либо случиться, не хотелось, а не думать не получалось: перед внутренним взором стояла заснеженная автострада, проносящиеся по ней многотонные фуры

и одинокая фигурка, бредущая по обочине. Далее воображение рисовало всякие ужасы. То посреди дороги останавливалась легковушка и из нее выбиралась компания пьяных отморозков, то фигурку в старом драповом пальтишке сбивал несущийся на огромной скорости грузовик. В общем, к тому моменту, когда остальные наконец проснулись, Влад извелся так, что дальше некуда.

– А вот и наш герой любовник! – заорал Жуан, еще не успев переступить порог гостиной. – Что, Ворон, не спится? – Он плюхнулся в кресло, посмотрел на Влада снизу вверх: – Я понимаю, после такого еще попробуй засни.

– Сами не спали и другим выспаться не дали, – фыркнула Юлька, зябко кутаясь в роскошный махровый халат жуановской маман.

– Я что то пропустил? – Из под вороха валяющихся на диване пледов вынырнула растрепанная голова Эйнштейна.

– Пропустил, Лешенька. – Юлька уселась на подлокотник кресла, забросила ногу за ногу, полы халата разошлись, обнажая стройное бедро.

– Ворон с Савельевой ночью устроили показательные выступления. – Жуан расплылся в похабной ухмылке.

– Какое выступление?

– А вот то самое! Ворон у нас человек слова. Мужик сказал, мужик сделал. Долг чести для него не пустой звук. Проиграл пари, значит, надо откатать программу по полной. Кстати, Ворон, – Жуан повертел головой, – а где твоя партнерша?

– Укатали сивку крутые горки. – Сивцова запахнула полы халата.

– Нет, Ворон, в самом деле, где Савельева? Что то ее не слышно и не видно. – Жуан выбрался из кресла, сложил ладони рупором, гаркнул во всю глотку: – Савельева, ау! Выходи, Варвара краса – длинная коса, тут добрый молодец свет Владиславович уже заждался!

– Не ори. – Влад поморщился. – Нет ее.

– Нет?! А где ж она?

– Ушла.

– Куда?

– На Кудыкину гору!

– И ты, такой галантный кавалер, не проводил даму до Кудыкиной горы? – Это уже Сивцова – смотрит ехидно, нервно покачивает обутой в мохнатый шлепанец ножкой. А ей то что за беда? Что она прицепилась к этой несчастной?

– Не проводил. – Влад равнодушно пожал плечами.

– А что ж так? После того, что между вами было…

– Ничего между нами не было! – рявкнул он.

– Да ну?! Значит, это у нас с Жуаном были галлюцинации? Значит, нам померещилось все?

Можно было сказать, что у Варьки случилось что то вроде припадка, а он просто пытался ей помочь, но, во первых, ему никто не поверит, а во вторых, есть риск, что Савельеву, и без того затравленную, начнут считать еще и припадочной. Влад решил, что из двух зол следует выбирать наименьшее.

– Было, – сказал он, глядя прямо в глаза Сивцовой.

Ему казалось, что в данной ситуации

это самый что ни на есть мужской поступок. В конце концов, они уже давно не дети, и если кому то хочется думать, что у них с Савельевой что то было, пусть себе думает. Наезжать на него в открытую никто не рискнет, а Варькины ставки могут даже возрасти, когда народ узнает, что он оказывал ей знаки внимания.

– Ну и как? – Сивцова брезгливо поморщилась.

– Ты знаешь, нормально.

– А Савельевой как? – шепотом, точно Варька могла его услышать, поинтересовался Жуан.

– А это ты у нее спроси.

– Я бы спросил, если бы она не слиняла. – Жуан задумался, а потом спросил: – Я только одного понять не могу, чего это вы с ней в одежде… ну, это самое?.. – Он многозначительно выпучил глаза.

– А это, друг мой Дима, потому, что кто то постелил нам не в спальне, а в леднике, – сказал Влад ехидно.

– Так я ж не нарочно!

– Вот и я не нарочно. Все, закрыли тему.

Закрыть тему окончательно никак не получалось: за завтраком то Эйнштейн задавал какие то идиотские вопросы, то Жуан отвешивал скабрезные шуточки. И только Сивцова молчала как то по особенному многозначительно.

По домам расходились ближе к обеду. Жуан, широкая душа, вызвал им такси.

– А Лорд как? – спросил Эйнштейн, опасливо косясь на лежащего у будки пса.

– Да, кажется, все нормально. – Жуан свистнул: – Эй, Лорд!

Пес поднял голову, вяло помахал хвостом, но с места не сдвинулся.

– Какой то он невеселый.

– Хорошо хоть, что не буйный. Интересно, как Савельева утром мимо него прошла. Что то я не слышал, чтобы он лаял.

Влад тоже не слышал. В памяти всплыло вчерашнее противостояние Лорда и Варьки, их светящиеся, точно катафоты, глаза. Это было глупо и иррационально, но он был уверен, что в той битве верх взяла Савельева, возможно, даже сама того не ведая.

– Надо бы ветеринару показать, а то мало ли что, – заключил Эйнштейн. – Вдруг он все еще бешеный?

– Сам ты бешеный! – разозлился Жуан.

– А может, Савельева ему что нибудь в еду подсыпала? – Юлька стояла, засунув руки в карманы шубки, и смотрела прямо перед собой. – Он же на нее вчера бросался, вот она и решила отомстить.

– Ну конечно! – усмехнулся Влад. – Савельева у нас всюду таскает с собой крысиный яд. Просто так, на всякий случай. Мало ли, вдруг кто нибудь захочет на нее броситься.

– Не обязательно яд, – Юлька упрямо вздернула подбородок. – Я у нее какое то лекарство видела. А лекарства всякие бывают.

– Лорд не ел ничего, – Жуан кивнул на пустую миску, – значит, версия с отравлением не катит.

– А она могла в воду чего нибудь плеснуть. Так даже проще.

– Не могла, – сказал Влад раздраженно.

– Это еще почему? – Сивцова не собиралась сдаваться без боя, уж больно ей нравилась версия с отравлением.

– Потому что у Варьки лекарство от астмы, и оно в ингаляторе – ни налить, ни насыпать.

– А зачем ей лекарство от астмы? – В Юлькиных глазах зажегся азартный огонек.