Дом у Чертова озера

Корсакова Татьяна Викторовна

Да, это была всего лишь черная кошка. Влад успокаивающе провел ладонью по вздыбленной шерсти – кошка тихо мурлыкнула. Вот уж точно – у страха глаза велики. Безобидный зверь напугал всех до полусмерти и сам, наверное, испугался не меньше.

– Откуда здесь кошки? – заикаясь, спросил Жуан.

– Наверное, из ближайшей деревни. – Влад почесал кошку за ухом и мельком заметил, что ведет она себя странно: только что шипела и бесновалась и вот уже мурлычет, точно он не незнакомец, а любимый хозяин. – Смотри, кто тебя напугал, –

повернулся он к Варе.

Дальше случилось что то действительно странное. Варька отшатнулась, схватилась за шею, а кошка, до этого мирно сидевшая у него на руках, ощетинилась, пушистое тельце приобрело каменную твердость, и откуда то из самого центра кошачьей утробы раздался не то стон, не то рык. Влад успел среагировать лишь в самый последний момент: с силой сжал вырывающегося зверя, не позволяя тому броситься на Варю. Он уже приготовился к боли, к тому, что придется долго лечить разодранные в кровь руки, но кошка неожиданно сдалась, извернулась, посмотрела ему в глаза совершенно человеческим взглядом. От взгляда этого по спине пробежал холодок, пальцы разжались сами собой. Черная тень скользнула из рук, растворилась в темноте.

– Черт. – Влад вытер выступившую на лбу испарину. – Варя, ты это ви…

Он не договорил, потому что оказалось, что разговаривает он с пустотой – Вари рядом не было.

– Где она? – Он тряхнул за плечи пребывающего в полуобморочном состоянии Эйнштейна.

– Кто? – вяло поинтересовался тот.

– Варя.

– Ушла.

– Куда ушла?!

Эйнштейн неопределенно махнул рукой:

– Куда то туда…

Он нашел ее метрах в десяти от крыльца. Варя стояла, прижавшись спиной к стене дома, и часто дышала.

– Что? – Влад сжал ее влажную ладошку. – Снова приступ?

Она молча кивнула.

– А ингалятор?

– Уже.

– И как?

– Лучше, скоро пройдет.

– Ну, слава богу. – Он облегченно вздохнул, прижал Варю к себе. – Испугалась, да?

– Нет. – Она не пыталась вырваться и дышать, кажется, стала немного ровнее. – У меня аллергия на кошачью шерсть. Сразу начинается приступ.

– Прости, я же не знал. – Из под ее шапки выбилась прядь волос, Влад заправил ее обратно, сказал шепотом: – Это нормальное место, не слушай всяких уродов.

– Я и не слушаю, – улыбнулась она.

– И ничего не бойся.

– Не буду.

Что то он там такое решал про status quo? Про то, что нужно срочно расставить все по своим местам? Вот самое время расставить…

Ее губы были холодными и пахли глинтвейном. И сопротивлялась она не очень сильно, скорее по инерции. И глаз не закрывала, хотя все девчонки, с которыми он до этого целовался, закрывали. Да и нельзя назвать это полноценным поцелуем. Он целовал ее даже не вполсилы, а в четверть силы – боялся спугнуть. Вот если бы она закрыла глаза, тогда возможно…

– …Нашли время! – Голос Сивцовой звенел от злости.

Не выпуская из объятий испуганно сжавшуюся Варю,

Влад обернулся, спросил как можно вежливее:

– Юля, тебе чего?

– Ничего! – Сивцова стояла всего в нескольких шагах от них. – Просто когда ты с этой…

– С Варей, – мягко уточнил он. – Ее зовут не эта и не та, а Варя. Пора бы тебе запомнить.

Юлька в бешенстве топнула ногой, заорала:

– Вы тут целуетесь, а та тварь хвостатая Жуану всю куртку изорвала!

– И чем мы можем ему помочь?

– Уроды! – прошипела Сивцова и исчезла в темноте.

– Все нормально. – Влад погладил Варю по щеке.

– Она нас видела.

– Ну и что?

– И всем все расскажет.

– Пусть рассказывает. Мне скрывать нечего, я сделал то, что хотел. А ты?

– И я, – сказала она почти без колебаний, и от слов этих за плечами у Влада вдруг выросли крылья.

Второй поцелуй был уже гораздо смелее. Надо же как то закрепить достигнутое взаимопонимание. А глаз она так и не закрыла, и Влад видел, как в них отражаются звезды….

* * *

Вот оно, счастье. Ласково покалывает кожу морозными иголочками, улыбается с черного неба миллиардами звезд и пахнет перезревшей вишней. Влад ее поцеловал, ни от кого не таясь и никого не стесняясь. Поцеловал не потому, что так надо, а потому, что ему этого захотелось. И его не остановило ни то, что она аутсайдер, ни то, что у нее астма и отец алкоголик. Может быть, это что то значит?..

Когда они вернулись к остальным, Влад крепко держал ее за руку, точно боялся, что она убежит. А куда она убежит после того, как он ее поцеловал?..

Суматоха, вызванная кошкой, уже улеглась. Только Жуан причитал над испорченной курткой и винил во всех своих бедах Эйнштейна, который притащил их к старому дому. Эйнштейн отбивался как то вяло и неубедительно, чувствовалось, что сам еще не до конца отошел от пережитого шока.

Они уже собирались уходить, когда выяснилось, что Жуан потерял наручные часы. И не где нибудь, а именно здесь, у крыльца, потому что еще двадцать минут назад часы были на месте. Парни, вяло переругиваясь, подсвечивая себе зажигалками, приступили к поискам. Варя осталась стоять в сторонке, не решаясь подняться на крыльцо. Умом понимала, что нет в этом старом доме ничего страшного и необъяснимого, а сдвинуться с места не могла, хоть убей.

– Савельева, разговор есть. – Сивцова смотрела не на нее, а на расчерченное лучами прожекторов небо.

– Да? – Сердце испуганно замерло, предчувствуя недоброе.

– Что у тебя с Вороном?

– Ничего.

– Вот и хорошо, что ничего. – В темноте не было видно выражения Юлькиного лица, но Варе показалось, что та улыбается. – Ты небось думаешь, что у вас любовь и все такое? Нет, Савельева, все намного прозаичнее. Ворон тебя проспорил.

– Как это проспорил? – Мороз вдруг усилился, стал злым и кусачим.