Дом ужасов
Шрифт:
— Я не вынесу этого, — простонал Ван Райтен и снова взялся за бритву.
Тотчас же открылись глаза Стоуна — жесткие, пылающие.
— Значит, Ван Райтен нарушил данное им же слово, — медленно проговорил он. — Не может такого быть!
— Но мы же должны вам хоть как-то помочь! — взмолился Ван Райтен.
— Сейчас меня уже ничто не может ни ранить, ни излечить, — сказал Стоун. — Просто настал мой час. Это не злой глаз, проклятие идет из меня самого, и оно приобретает очертания тех чудовищ, которых вы видите сейчас перед собой. А я, тем не менее, продолжаю
Глаза его сомкнулись, а мы продолжали стоять, совсем беспомощные, глядя на эту обмякшую фигуру, которая продолжала посылать нам свои последние слова.
Неожиданно Стоун снова заговорил:
— Ты владеешь всеми наречиями? — резко спросил он.
Крошечная головка тут же повернулась и ответила на чистом английском:
— Естественно, я могу говорить на всех тех языках, которыми владеешь и ты, — проговорила она, изредка высовывая свой червеобразный язычок, подергивая губками и покачиваясь из стороны в сторону. Мы даже видели, как проступали ее ребра-ниточки, подталкиваемые изнутри при каждом вздохе воображаемыми легкими.
— Простило ли оно меня? — как-то приглушенно спросил Стоун.
— Не будет тебе прощения, покуда сияют звезды над озером.
И тут же Стоун одним-единственный движением завалился на бок, а через мгновение умер.
Когда смолк голос Синглтона, в комнате воцарилась тишина, да такая, что мы могли расслышать дыхание друг друга. Бестактный Томбли первым нарушил молчание:
— Я полагаю, что вы все же отрезали головку и привезли ее с собой в банке со спиртом?
Синглтон неожиданно строго посмотрел на него.
— Мы похоронили Стоуна в таком состоянии, в каком он пребывал.
— Но, — продолжал неугомонный Томбли, — ведь все это действительно звучит как-то чудовищно.
Синглтон напрягся.
— Я и не ожидал, господа, что вы во все это поверите, сказал он. — Но вы не могли забыть те мои слова, которые я произнес в самом начале, и все же повторю их: несмотря на все то, что я сам видел и слышал, я, тем не менее, отказываюсь верить самому себе.
Уильям Сэмброт
ОСТРОВ СТРАХА
Кайл Эллиот шел вдоль широкой каменной стены, с жадным любопытством заглядывая в каждую щель.
Он приехал на крошечный островок, лежащий посреди Эгейского моря, в надежде найти что-нибудь интересное для своей небольшой коллекции. И он нашел. Нашел! В саду, за этой каменной стеной, в центре фонтана стояла прелестная скульптура: обнаженная женщина с ребенком. Настоящий шедевр.
С первого взгляда ему показалось, что скульптура сделана из гелиотропа, яшмы или какого-то другого камня из полудрагоценных халцедонов. Хотя он прекрасно понимал, что это невозможно. Он не знал ни одной скульптуры из подобного материала.
Кайлу захотелось получше рассмотреть их. Он вынул из кармана миниатюрную складную подзорную трубу. У него перехватило дыхание — они были восхитительны. Теперь он хорошо видел слегка повернутую голову женщины, ее глаза, расширенные от застывшего в них удивления. Он невольно посмотрел туда же, куда смотрела она, — таким живым и таинственным был ее взгляд. Ребенок, обхватив ее пухлыми руками, полуоткрытым ртом чуть касался груди женщины. У Кайла создалось впечатление, что он словно скользит вниз по ее гладкому телу. Кайл охватил профессиональным взглядом скульптурную группу целиком, лихорадочно пытаясь определить автора. Но не сумел. Она могла быть создана и вчера, и тысячелетия назад. Лишь в одном Кайл мог быть уверен: ни в одном каталоге ее не было.
Кайл попал на этот остров совершенно случайно. Он плыл на допотопной греческой посудине, которая медленно и без определенного маршрута сновала от острова к острову: от Лесбоса к Хиосу, потом к Самосу, через множество островов Киклады — и далее к легендарному морю, приближаясь к древней земле, по которой Боги ходили как люди. Кайла никогда не оставляла надежда найти на одном из этих маленьких древних островов маленький шедевр, сокровище, тысячелетиями скрытое от людей. Если такое случалось, и деньги позволяли Кайлу приобрести его, он приобщал новый экземпляр к своей коллекции. Но это бывало крайне редко.
Во время небольшого шторма изношенный мотор суденышка неожиданно заглох. Но вскоре, прокашлявшись, заработал снова. Их посудина лениво дрейфовала в зеленовато-голубом просторе Эгейского моря. Вдруг Кайл увидел вдалеке смутные очертания крошечного острова. Он посмотрел в подзорную трубу и увидел необычную стену, подковой огибающую часть острова. Она была сложена из камня и как будто вырастала из морской пены.
Кайл спросил капитана:
— Что это за островок там вдалеке?
Капитан ничего не ответил и даже не взглянул в ту сторону, куда показывал Кайл.
— Там каменная стена, похожая издали на подкову, спускается прямо к морю.
— У него даже названия нет, живет там всего несколько пастухов и больше ничего нет, — хрипло сказал капитан, стоя спиной к острову.
— Но я вижу стену, — мягко сказал Кайл, — вот посмотрите.
И он протянул капитану подзорную трубу.
— Нет, — сказал капитан, глядя прямо перед собой. — Это какие-то развалины. Там даже нет пристани. Туда уже много лет никто не ездит, и электричества там нет. Я думаю, вам там не понравится.
— Но я хочу увидеть вблизи эту стену и то, что за ней скрывается, сказал Кайл.
Он чувствовал, что капитан чем-то взволнован. Но не мог понять, в чем дело.
— Я хочу осмотреть эту стену, — еще раз спокойно сказал Кайл.
— Но там ничего нет. Это очень старое место. Там все давно разрушено, — упрямо повторил капитан.
В конце концов Кайл уговорил капитана. Его доставили на остров в шлюпке. Выйдя на берет. Кайл сразу же увидел совершенно безлюдную единственную улицу небольшой деревеньки, уединенную гостиницу, несколько рыбачьих лодок с заплатанными парусами и на низких холмах небольшие стада коз.