Дом в лазурном море
Шрифт:
Мисс Бубльгум шагнула в сторону и повернулась к нему лицом:
– После вас.
Он вгляделся во тьму.
– М-м… может, лучше перенести на другой день? Я очень занят, нужно закончить много отчетов…
– Войдите, мистер Бейкер, – прогремел голос из открытой двери.
Мисс Бубльгум улыбнулась.
Линус вытер лоб рукой, чуть не выронив портфель.
– Наверное, мне надо войти.
– Похоже на то, – сказала мисс Бубльгум.
Линус должен был предвидеть, что дверь за ним захлопнется, но все равно испугался и прижал к
Но затем на полу возле ног загорелись огни. Цепочка светящихся плит явно указывала путь. Золотистый свет вызывал в памяти дорогу из желтого кирпича. Линус сделал неуверенный шажок от двери. Когда ничего страшного не произошло, сделал еще один.
Дорожка оказалась длиннее, чем он ожидал, и закончилась светящимся кругом. Там он замер.
Где-то наверху вспыхнул другой свет, намного более яркий. Линус поднял глаза и сощурился. Похоже, на него был направлен прожектор.
– Можете поставить свой портфель, – произнес низкий голос.
– Он мне не мешает, – почему-то сказал Линус.
Затем, будто щелкнули выключателем, загорелись новые огни и осветили лица четырех человек, в которых Линус узнал Чрезвычайно Высоких Руководителей. Трое мужчин и одна женщина сидели на высоких каменных ступенях и разглядывали посетителя с различной степенью интереса.
Хотя Линус заучил их имена еще в начале своей карьеры в Департаменте, сейчас он даже под страхом наказания не смог бы вспомнить ни одно имя. Его мозг транслировал невнятный шум, как в сломанном радио.
Линус оглядел лица слева направо, каждому уважительно кивая и пытаясь сохранить нейтральное выражение лица.
У женщины была короткая прическа с челкой. Ее платье украшала крупная брошь в виде жука с радужным панцирем.
Один из мужчин, с тяжелыми челюстями, был почти лыс. Он высморкался в платок и закашлялся.
Второй мужчина в очках, слишком больших для его лица, был худым как палка. Линус невольно подумал, что, если он станет в профиль, его будет вообще не видно.
Последний мужчина был моложе остальных, с волнистыми волосами и потрясающе красив. Линус узнал его сразу – именно он с улыбкой вручил ему засохшую ветчину.
Он и заговорил первым:
– Спасибо, что пришли, мистер Бейкер.
У Линуса пересохло во рту. Он облизнул губы.
– Э-э… не за что.
Женщина подалась вперед:
– В вашем личном деле указано, что вы проработали в Департаменте семнадцать лет.
– Да, мэм.
– И все это время в одной и той же должности.
– Да, мэм.
– Почему?
Потому что никаких перспектив не было.
– Мне нравится моя работа.
– Правда? – спросила она, склонив голову.
– Да.
– Почему?
– Я инспектор. Не знаю, какая должность может быть важнее… Кроме вашей, конечно. Я бы не посмел…
Мужчина в очках полистал какие-то бумаги.
– Передо мной лежат ваши последние
Линус не хотел.
– Да, пожалуйста.
– Я вижу очень внимательного человека. Никаких лишних эмоций. Поразительно холодная работа.
Комплимент?.. Тон, по крайней мере, не предполагал комплимента.
– Инспектор должен быть эмоционально отстранен, – заученно проговорил Линус.
Лысый хмыкнул:
– Разве? Откуда это? Звучит знакомо.
– Это из «Правил и положений», – подсказал Красавчик. – Странно, что вы не узнали. Вы же сами написали большую их часть.
Лысый высморкался в платок.
– Вообще-то узнал.
– А почему важно быть эмоционально отстраненным? – спросила женщина, глядя на посетителя сверху вниз.
– Пристрастный инспектор неэффективен, – сказал Линус. – Я посещаю приюты, чтобы убедиться, что они работают, как им положено. Благополучие детей в целом важно. Однако личные чувства к детям могут исказить мое восприятие.
– Но вы беседуете с детьми, – сказал Красавчик.
– Да, – согласился Линус.
– За семнадцать лет работы вы когда-нибудь рекомендовали закрыть приют, мистер Бейкер? – спросил Лысый.
Они наверняка уже знают ответ.
– Да. Пять раз.
– По каким причинам?
– Там было небезопасно.
– То есть вам все же не все равно.
Линус заволновался.
– Я и не говорил, что мне все равно. Я просто делаю то, что от меня требуется. Я не формирую личного отношения к детям, но забочусь об их благе в целом. Об этих детях некому больше заботиться. Именно поэтому они в сиротских приютах. Они не должны ложиться спать с пустым желудком или работать от зари до зари. То, что этих сирот следует содержать отдельно от обычных детей, не означает, что к ним следует иначе относиться. Все они дети, не важно, какой у них… характер или на что они способны.
– Вы правда так думаете? – спросил Лысый.
– Да.
– А что стало с детьми в тех приютах, которые вы закрыли?
Линус моргнул.
– Это вопрос к Надзору. Я даю свои рекомендации, а Надзор решает, что делать дальше. Думаю, их разместили в школах, которыми управляет Департамент.
Красавчик откинулся на спинку стула и посмотрел на остальных.
– По-моему, он идеально подходит.
– Согласен, – сказал Лысый. – Для такого дела нам нужен именно он.
Очкастый пристально посмотрел на Линуса.
– Вы умеете держать язык за зубами, мистер Бейкер?
Линус почувствовал себя оскорбленным.
– Я каждый день работаю с магической молодежью, – произнес он чуть более резко, чем собирался. – И никогда не болтаю об этом.
– Да, он годится, – кивнула женщина.
– Простите, но могу я спросить, о чем именно вы говорите? Для чего я гожусь?
Красавчик потер лицо рукой.
– Что будет сказано дальше, не должно покинуть эту комнату, мистер Бейкер. Вам ясно? Четвертый уровень секретности.