Дом веселых нищих
Шрифт:
Из прачечной доносится надрывное пение прачек:
Хороша я, хороша,Да бедно одета,Никто замуж не беретДевушку за это…Роман загляделся на небо, по-новому синее, словно выстиранное, с редкими ярко-белыми облачками.
— Ромашка! Выходи! Под окном Женька.
— Нельзя мне.
— Ненадолго. Никто не узнает.
По лестнице скатиться вниз — одна минута. Взявшись за руки, ребята бегут к сеновалу.
В сарае полумрак. Сквозь дощатые стенки пробиваются золотые иглы солнечных лучей.
На сене развалились Васька Трифонов, Степка — сын почтальона, два брата Спиридоновы — Серега и Шурка, Павлушка Чемодан и Пеца — сын сапожника Худоногая. У Пецы настоящее имя Петька, но он не выговаривает букву «т», и, когда называет свое имя, получается «Пецка». Его и прозвали Пецей.
— Ну? — спрашивает Роман.
— Степка, говори! Степка знает! — загалдели ребята.
Степка вытер нос.
— Гулял я вчера около дома, фантики собирал. Подхожу к церковному саду — смотрю, наши ребята стоят: Андреяха, Наркис, Капешка, Зубастик и еще какие-то.
— Ну и что?
— Ну и разговаривают.
— О чем?
— А я не слышал.
— Дурак. Надо было подслушать, — сказал Шурка Спиридонов. — А дальше?
— А потом они пошли на Забалканский.
— Ну и что?
— А я не знаю, я домой пошел…
— Трепло ты, — сказал Роман. — Испугался за ними пойти.
— А ты бы взял да пошел, да узнал.
— И узнаю, — сказал Роман.
Посидели немного, помолчали.
— Батька новые стишки написал, — сказал вдруг Пеца. — Пойдемте к нему…
— Стишки слушать пошли! — закричали ребята, и один за другим стали выскакивать из сарая.
Кузьма Прохорыч Худоногай был сапожник. Об этом ясно свидетельствовали вывеска над окнами и множество сапог разных размеров и фасонов, наваленных грудами в комнате.
Но это обстоятельство не мешало Кузьме Прохорычу заниматься и стихами.
— Стихи у меня простые, — говорил обычно Худоногай. — Про явления природы, о тяжелой жизни нашего брата-мастерового и личные, из своей биографии.
Кузьма Прохорыч натягивал на колодку ботинок, когда ребята ворвались к нему. Криком и смехом наполнилась комната. Кузьма Прохорыч зажал уши, с притворным испугом глядя на ребят.
— Здравствуйте, Кузьма Прохорыч! — кричали ребята, перебивая друг друга. — Мы посидеть пришли.
Кузьма Прохорыч замахал руками и зашипел:
— Тише, саранча! Что вам надо?
— Мы так просто.
— Навестить… Можно?
— Да сидите уж, только тише, а то услышит жена, она вам задаст.
— А ее дома нет, — сказал лукаво Пеца. — Врет батька.
— Дома нет! Обманули нас! — закричали ребята.
Кузьма Прохорыч, вздохнув, покачал головой.
— Ну ладно! Видно, не проведешь вас.
Он повернул колодку, зажал ее между колен и стал стучать молотком, не обращая внимания на ребят. Некоторое время ребята сидели тихо, переглядывались и подталкивали друг друга. Потом кто-то кашлянул. Прохорыч поднял голову.
— Насиделись?
— Да так скучно.
— А что же вам?
— Стишки почитай нам, — сказал Пеца.
— Почитайте стишки! — закричали ребята. — У вас, наверно, новые есть!
— Некогда мне! Работать надо, — сказал Кузьма Прохорыч сердито.
Но ребята так настойчиво упрашивали, что наконец он, махнув рукой, открыл ящик стола. На свет появилась тетрадь в переплете.
— Ладно, прочту, — сказал Кузьма Прохорыч. — Только, как кончу, сразу уходите, а то жена застанет — и вам и мне попадет.
— Уйдем, сразу уйдем!
Кузьма Прохорыч развернул тетрадь.
— Что же вам прочитать?
— Новенькое что-нибудь.
— Новенькое?.. Про весну разве? Как в деревне она бывает.
— Читайте, читайте про весну! — загалдели ребята.
Кузьма Прохорыч откашлялся и надел на нос очки. Ребята затихли.
Вода заструилась кругом.Подснежник явился цветок.Мне в душу повеяло волей.О, как все весной хорошо!И ветер просторно бушует.
Кузьма Прохорыч кончил и поглядел на ребят.
— Еще прочтите! Мало! — закричали все. — Подлиннее какое-нибудь. Побольше… Повеселее!
— Нету у меня больше.
— Нет, есть!.. Есть!.. Пеца знает!.. Ребята не отставали.
— Так и быть, — улыбаясь, согласился Прохорыч. — Только теперь печальные стихи будут. Про свою жизнь.
Опять замолкли ребята. Кузьма Прохорыч читал:
Эх ты, горюшко, горе мое,Страданье слепое.Никогда я не вижуСчастливого светлого дня.Разве можно сказатьЖизнь хорошая моя.— Мамка идет! — вскрикнул вдруг Пеца, глядя в окно.
Всполошились ребята. Кинулись в двери, давя друг друга, а Прохорыч, швырнув тетрадь в ящик стола, торопливо стал ковырять ботинок.
Литературный вечер окончился.
Колька был большой. Он уже курил. Даже сам папиросы покупал и, конечно, с такой мелкотой, как Женька или Роман, не водился.
Но разные штучки для малышей придумывал охотно.
Научил ребят стрелять спичками из ключа. Показал, как делать лягушку, чтоб хлопала, прыгала и шипела, а однажды придумал новую игру — «забастовщики».
Случилось это так.
Играли ребята в «казаки-разбойники». Те, которые были разбойники, полезли в подвал прятаться. Забрались в самый темный угол. Вдруг кто-то кричит: