Дом яростных крыльев
Шрифт:
— Похоже на облако птиц, — бормочет Джиана, словно почувствовав мою панику. Она как будто пытается меня успокоить, сообщив мне в деталях о том, что происходит за пределами моего тесного убежища.
Влажный воздух пронзают птичьи крики, а меня теперь окружает безвоздушная пустота. Судя по тому шуму, что устроили эти создания, и по тому, что Джиана сравнила их с облаком, я предполагаю, что птицы исчисляются сотнями.
— Кровавый Котел, стража, достать оружие!
Несмотря на то, что Сильвиус произносит это громко, его голос звучит
И затем я начинаю катиться, моя голова и пятая точка начинают по очереди биться о стенки бочки. Джиана бежит, уже не заботясь о том, что может меня ударить. Я знаю, что у неё нет выбора, поэтому зажмуриваю глаза и напрягаю мышцы.
— Чёрт, это было близко, — голос Антони проникает в моё укрытие, и я открываю веки.
Мои ресницы намокли из-за водоворота эмоций.
— Он хотел бросить Маттиа в канал, — голос Джианы переполняет нервозность.
— Я так и подумал, когда они подвесили его над каналом. А теперь, хватит пялиться на птиц, Риккио. Помоги мне.
— Ты когда-нибудь видел такое количество уток, цапель и…
— Риккио, сосредоточься.
Похоже, Антони на взводе и так раздражён, что готов разорвать мою бочку голыми руками.
— Джиана, возвращайся в таверну.
Минуту спустя меня наконец-то ставят на пол.
— Отдай швартовые и уходи с лодки, — шипит Антони, после чего уровень шума значительно возрастает.
Два глухих хлопка — и кольцо, которое держало крышку закрытой, выскакивает, как пробка. Воздух, сладкий и вкусный, проникает в мои сдавленные лёгкие. Я набираю его полной грудью, а Антони наклоняется и вытаскивает меня за подмышки.
Он быстро обводит меня глазами. По моему учащенному дыханию и выражению лица, он, похоже, понимает, как я себя чувствую, потому что говорит:
— Худшее позади.
Разве? И мне не придётся лезть в очередную маленькую дыру? Я очень не люблю замкнутые пространства.
Он указывает на открытый люк.
— Забирайся внутрь.
Я пытаюсь подавить очередную волну паники и желание зарыдать.
— Не думаю, что я могу…
— Фэллон, пожалуйста. Если ты этого не сделаешь, тогда Джиана и Маттиа зря рисковали.
Я вздрагиваю, потому что его обвинение похоже на удар хлыстом.
Лодка начинает раскачиваться и ударяться о соседние лодки, как будто птицы разбудили змеев.
Я падаю на Антони, а он бормочет:
— Мне надо вернуться на палубу, чтобы рулить лодкой.
Он обхватывает моё лицо ладонями и прижимается лбом к моему лбу.
— Фэллон Росси, я не знаю, веришь ли ты в предзнаменования или богов, но я верю, что всё происходит не случайно, и эти птицы… они прилетели не просто так. Может быть, дело не в тебе, но что если это так? Что если они прилетели, чтобы помочь тебе сбежать?
У меня пересыхает во рту, а пульс останавливается.
Ну, конечно.
Это дело рук Бронвен!
Или в'oрона!
Грубоватая кожа его больших пальцев мягко касается моих скул.
— Может
Я сглатываю, и мне кажется, словно я пытаюсь проглотить шип из обсидиана. Неужели это сделала я? Неужели моя паника каким-то образом привела ко мне всех птиц Люса?
Я киваю, мой лоб соскальзывает со лба Антони, после чего я отворачиваюсь от него и спускаюсь в дыру. Она в два раза длиннее винной бочки, но такая узкая, что мне приходится лечь. Воодушевленная словами Антони, я устраиваюсь там.
Антони стоит над дырой и тратит драгоценные секунды на то, что смотрит на меня сверху вниз. Его глаза как будто сияют, словно он видит вместо меня кого-то другого.
Или вообще никого не видит.
Лодка дёргается из стороны в сторону, бочка переворачивается, а дверца люка выскакивает из рук Антони. Деревянный лист захлопывается с оглушающим стуком и погружает меня в полнейшую удушающую темноту.
«Не паникуй, — говорю я себе, прижав ладони к стенкам своего укромного места. — Не паникуй. Бронвен наблюдает за тобой, а ворон помогает».
Или Котел.
Или один из наших богов.
Я чувствую себя беспомощной марионеткой и одновременно яркой рыболовной приманкой, болтающейся на леске между расчётливыми людьми и проницательными животными.
Кто бы сейчас ни манипулировал моей судьбой, он, вероятно, сделал меня чуть менее привлекательной для тех, кто захочет сделать из их избранницы свою пленницу.
ГЛАВА 41
Мне кажется, что проходит сто лет прежде, чем лодка Антони перестаёт двигаться. Я решаю, что мы приплыли, но затем слышу грубые голоса над головой. Слова заглушает закрытая дверь каюты и небольшой коврик на полу, но от меня не укрывается лёгкий стук, говорящий о том, что кто-то запрыгнул на борт.
Дерево стонет, и моё дыхание прерывается. Затем раздаётся скрип дверных петель и голоса звучат теперь так ясно, что я знаю, что кто-то стоит на пороге и смотрит в каюту, куда от двери ведут три ступеньки. Что они подумают, увидев пустую бочку? Если только Антони не закрыл или не выкинул её.
— Капитан считает, что за появлением птиц стоит та девушка, — раздаётся голос, который я никогда не слышала.
— Какой же выдумщик этот капитан.
— Думаешь, это невозможно? Поговаривают, что она умеет обращаться со змеями.
— Также как и большинство женщин, которые работают в «Кубышке».
Если бы я не знала Антони, меня бы рассердила его пошлая шутка и то, что меня приравняли к проституткам.
— Если бы она так не благоволила остроухим и короне, я мог бы привезти её вместе со следующей партией фейской пыли.
Меня так занимает вопрос о том, что такое фейская пыль, что я даже не обращаю внимания на то, что Антони упомянул мою влюбленность в Данте.
— У меня тоже острые уши, — произносит мужчина.