Дом яростных крыльев
Шрифт:
Я спускаюсь обратно по склону холма и иду прочь от ущелья, ступая по примятой траве. Я прохожу почти милю, потерявшись в водовороте своих мыслей, а потом смотрю на небо, чтобы убедиться, что мой молчаливый компаньон всё ещё следует за мной.
Его золотые глаза прикованы ко мне. Интересно, он вообще смотрел куда-то ещё кроме меня?
Я срываю пучок длинной травы для Ропота.
— Расскажи мне о Кахоле Бэнноке?
Я ожидаю, что Морргот взлетит повыше, чтобы избежать ответа на мой вопрос, но вместо этого он
«Что бы ты хотела узнать?»
— Всё. Как он познакомился с моей матерью? Как долго они были вместе? Он умер?
Морргот отвечает мне не сразу. Похоже, он перебирает в голове воспоминания об этом человеке, чтобы решить, какими деталями его жизни можно поделиться с незнакомкой. Я бы точно подумала дважды, прежде чем рассказывать что-то о себе этой птице.
«Твоего отца и Агриппину познакомила Бронвен, и поскольку Бронвен ей доверяла, Cathal тоже начал ей доверять».
— А ты?
«Я мало кому доверяю, Фэллон».
— А мне ты доверяешь?
«Нет».
Я сержусь, так как он даже не задумался над ответом, особенно после всего того, что я для него сделала.
«Ты обиделась».
Я смотрю прямо перед собой на бесконечное поле серебристой травы, и срываю ещё пучок.
— Я рискую своей жизнью ради спасения твоей.
«Ты рискуешь жизнью, чтобы завоевать сердце своего любимого принца. Я всего лишь ступенька на твоём пути».
Мои щёки вспыхивают из-за того, что он осведомлён о причинах, по которым я согласилась собрать железных воронов.
— Именно Бронвен рассказала мне о пророчестве. Не я его придумала.
Не то, чтобы я должна перед ним объясняться.
Напряжение, повисшее между нами, перечёркивает все дружеские чувства, которые возникли между этой говорящей птицей и мной.
После долгой паузы, я, наконец, нарушаю тишину.
— И всё же. Кахол мёртв?
«Нет».
— Где он? Почему Бронвен решила найти меня, а не его? Почему он меня оставил?
«Потому что он в тюрьме».
— Где?
Морргот смотрит на сверкающий океан, который расплескался у подножия горы, точно шлейф платья какой-нибудь чистокровной фейри. Точнее смотрит на дно океана.
Мою кожу начинает покалывать.
— На корабле? — мой шепот звучит так громко, что я начинаю беспокоиться о том, что отряды люсинцев, которые меня преследуют, могут его услышать.
«Ты знаешь о корабле?»
— Антони упоминал о нём в ту ночь, когда рассказывал мне о битве при Приманиви.
«И Бронвен ему доверяет…»
Я резко поворачиваю голову и смотрю прямо на Морргота.
— Этот мужчина только и делает, что отчаянно помогает твоему делу.
«Ты действительно думаешь, что он делает это по доброте
— Возможно, его борьба не совсем бескорыстна, но я тебя уверяю, он не упоминал никаких больших секретов, когда рассказывал мне о битве, случившейся ещё до моего рождения.
Я тяжело дышу, отчасти из-за быстрого шага, отчасти из-за того, что меня очень раздражает тот факт, что это подозрительное существо так плохо думает обо всех тех, кто рискует своими жизнями, чтобы вернуть его к жизни.
— А знаешь что? Я надеюсь, что ему есть от этого какая-то выгода.
«Бронвен пообещала ему горы золота».
— Как я понимаю, золота из сундуков Регио?
«Нет».
— Ты хочешь сказать, что где-то в Раксе у прорицательницы зарыто собственное золото?
«Нет».
— Тогда откуда, скажи пожалуйста, возьмётся это золото?
«От меня».
— У тебя есть золото?
«Почему это тебя шокирует?
— Потому что ты птица! Разве у птицы могут быть деньги? Тебе дал их твой хозяин?
«Никто мне ничего не давал, Фэллон».
Глаза Морргота мрачно сияют на фоне непроглядно чёрного неба, словно он раздражён тем, что я сужу о нём по его физической оболочке.
«Я заработал каждую монету из своих богатств благодаря выгодным соглашениям и своей упорной работе».
Я фыркаю. Не могу сдержаться. Я представляю, как Морргот стучится клювом в двери со свитками пергамента в когтях. А затем, что ещё более нелепо, как он тащит плуг по полю.
— Ты хочешь сказать, что твои железные когти и клюв, помогли тебе заработать богатство честным путем?
«Ты меня раскусила. Благодаря своему магическому арсеналу, у меня была возможность грабить, подслушивать и убивать на радость себе и людям».
Наступает тишина.
«Разве может птица заслужить преданность окружающих каким-то иным способом?»
Истории, которые рассказывала нам директриса Элис, может быть, и были придуманы фейри, которые боялись воронов, но все они основывались на фактах. А то, что Морргот — опасное создание — это факт. Создание, которое, не задумываясь, может убить тебя.
Воспоминание о двух эльфах заставляет желчь подступить к моему горлу. Я с трудом сглатываю, чтобы протолкнуть её вниз.
«Я должен внушать тебе ужас, Behach 'Ean».
«Бейокин»? Я стараюсь подавить своё любопытство, потому что мне не интересны его язвительные прозвища, и я не могу поверить в то, что слова, сказанные после нашего недружелюбного разговора, которые настолько ужасно звучат, значат что-то доброе.
— Скажи мне, Морргот, ты собираешься разрубить меня как тех двух эльфов, как только я освобожу все пять твоих воронов?