Дом Земли и Крови

Маас Сара

Легкий, но ужасно ясный кивок был его единственным ответом. Как будто слова все еще были слишком тяжелы.

Поэтому Брайс вылила шампунь ей на руки, а затем вплела ее пальцы в его волосы. Густые пряди были тяжелыми, и она осторожно потерла их, откинув его голову назад, чтобы прополоскать. Наконец он поднял глаза. Он встретил ее взгляд, когда его голова откинулась назад в поток воды.

— Ты только посмотри, что я чувствую, — прошептала она, и ее горло сжалось. — Каждый день.

Он

моргнул-это был единственный признак того, что он услышал.

Она убрала руки с его волос и взяла кусок мыла. Он был голый, поняла она, но почему-то забыла об этом. Совершенно голый. Она не позволила себе даже подумать об этом, начав намыливать его шею, мощные плечи, мускулистые руки.

— Я оставлю тебе твою нижнюю половину для наслаждения, — сказала она, и ее лицо вспыхнуло.

Он просто наблюдал за ней с такой откровенностью. Более интимное, чем любое прикосновение его губ к ее шее. Как будто он действительно видел все, чем она была и чем еще могла стать.

Она потерла его верхнюю часть тела, как только могла.

— Я не могу очистить твои крылья, когда ты сидишь у стены.

Хант поднялся на ноги мощным, грациозным рывком.

Она старалась не смотреть на то, что привлекло ее внимание. Что-то очень значительное, чего он, казалось, не замечал и о чем не заботился.

Так что ей тоже будет все равно. Она встала, разбрызгивая воду, и осторожно повернула его. Она также не позволяла себе любоваться видом сзади. Мускулы и совершенство его тела.

У тебя идеальная задница, — сказал он ей тогда.

Точно так же она могла теперь сказать и про него.

Она намылила ему крылья, потемневшие от воды.

Он возвышался над ней настолько, что ей пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться до вершины его крыльев. Она молча вымыла его, и Хант, опустив голову, уперся руками в кафель. Он нуждался в отдыхе и сне. Поэтому Брайс смыла мыло, убедившись, что каждое перышко было чистым, а затем потянулась к ангелу, чтобы выключить душ.

Только журчание воды, стекающей в канализацию, наполняло душную ванную комнату.

Брайс схватила полотенце и Хант повернулся к ней лицом. Она накинула ткань ему на бедра, сдернула второе полотенце со стойки рядом с душевой кабиной и провела им по его загорелой коже. Нежно похлопала по сухим крыльям. Потом потрепала его по волосам.

— Пошли, — пробормотала она. — В кровать.

Его лицо стало более настороженным, но он не возражал, когда она вытащила его из душа, капая водой с ее промокшей одежды и волос. Он не возражал, когда она повела его в спальню, к комоду, куда он положил свои вещи.

Она вытащила черные трусы и наклонилась, не отрывая глаз от пола, пока растягивала пояс.

— Надевай.

Хант повиновался, сначала одной ногой, потом другой. Она встала, натягивая трусы вверх по его мощным бедрам и с мягким щелчком освободила эластичный пояс. Брайс выхватила из другого ящика белую футболку, хмуро посмотрела на сложенные крылья за спиной и положила ее обратно.

— Останешься в трусах, — объявила она, откидывая одеяло с кровати, которую он так старательно застилал каждое утро. Она похлопала по матрасу. — Поспи немного, Хант.

Он снова повиновался и с тихим стоном скользнул на простыню.

Она выключила свет в ванной, затемнив спальню, и вернулась туда, где он сейчас лежал, все еще глядя на нее. Осмелившись убрать влажные волосы с его лба, Брайс провела пальцами по ненавистной татуировке. Он закрыл глаза.

— Я так волновалась за тебя, — прошептала она, снова поглаживая его волосы. — Я… — она не смогла закончить фразу. Поэтому она сделала шаг назад, чтобы пойти в свою комнату, переодеться в сухую одежду и, возможно, немного поспать самой.

Но теплая, сильная рука схватила ее за запястье. Останавливая ее.

Она оглянулась и снова увидела, что Хант пристально смотрит на нее.

— Ну и что же?

Легкое прикосновение к ее запястью сказало ей все.

Останься.

Ее грудь сдавило до боли.

— Окей. — Она сделала глубокий вдох. — Ладно, конечно.

И по какой-то причине мысль о том, чтобы пройти весь путь до ее спальни, оставить его хотя бы на мгновение, казалась слишком рискованной. Как будто он снова мог исчезнуть, если она уйдет переодеваться.

Поэтому она схватила белую футболку, которую собиралась отдать ему, и отвернулась, снимая свою собственную рубашку и лифчик и бросая их в ванную. Они приземлились с шлепком на кафель, заглушая шорох его мягкой футболкой, когда она натянула ее на себя. Она свисала ей до колен, обеспечивая достаточное прикрытие, чтобы она стащила с себя мокрую одежду и нижнее белье и тоже бросила их в ванную.

Сиринкс прыгнула на кровать, свернувшись калачиком в ногах. И Хант отодвинулся, давая ей достаточно места.

— Окей, — повторила она, больше обращаясь к самой себе.

Простыни были теплыми и пахли им-кедром поцелованным дождем. Она старалась не вдыхать его слишком явно, когда села у изголовья кровати. И она постаралась не выглядеть слишком шокированной, когда он положил голову ей на бедро, а руку на подушку.

Ребенок, положивший голову на колени матери. Друг, ищущий хоть какой-то утешительный контакт, которое напомнило бы ему, что он живое существо. Хороший человек, независимо от того, что они заставляли его делать.