Дом жёлтых кувшинок
Шрифт:
— Дивчонка, — хрипло проговорила старуха. — Я тебя здесь раньше не видела. Кто ты?
Костлявая рука вдруг провела по щеке Сони, девочка в ужасе отскочила.
— Не трогай ее, Грипл!
— Ты, Тимпов, лучше закрой ротик, а не то… — Грипл защелкала сухими пальцами, похожими на корни старого дерева. — Любишь своего папочку, а? Грипл-грипл!
Алекс побледнел.
— То-то, — Грипл снова повернулась к Соне. — Ну и кто же ты?
Лицо старухи напоминало высохший в холодильнике лимон — коричневое, морщинистое, в многочисленных оспинах.
— Это
— Соня Маршал… — прошамкала старуха.
С Грипл что-то происходило: она то скрючивалась до невозможного состояния, то вдруг распрямлялась так, что пряди нечесаных волос подскакивали в воздух, как клубки седых змей.
— Соня Маршал… Зайди ко мне в дом.
Рука старухи потянулась к Сониной руке, но девочка оттолкнула ее и отпрянула. Тогда Грипл согнулась в три погибели и вдруг заверещала:
— Так это ты зажгла огонь в долине смерти? Скоро тебя поджарят, как курицу! Как ку-урицу! Грипл-грипл!
Старуха зашипела, изображая, видимо, шипение костра, во все стороны полетела ее слюна.
— Уйди, Грипл, — яростно крикнул Жук и толкнул старуху. Та взвизгнула и упала в придорожную канаву, наполненную зеленой водой. — Скорее!
Соню и Алекса не нужно было просить дважды, они помчались, не жалея ног, подгоняемые проклятьями старухи.
Остановились у большого, покрытого мхом, камня.
— Передохнем, — проговорил Жук и свалился в траву. Туда же упали Соня и Алекс.
— Что надо от меня этой старухе? — воскликнула Соня, едва переводя дыхание. — Я же ее никогда не видела.
— Не знаю, — недоуменно признался Алекс и посмотрел на Жука. — Меня она никогда в гости не приглашала.
— Какая гадкая, мерзкая! — возмущалась девочка, вновь переживая момент, когда до ее щеки дотронулась шершавая ладонь.
— Не надо, Маршал, — вдруг сказал Жук. — Грипл стара, как мир, и уже поэтому заслуживает уважения.
— Уважения? — удивилась Соня, вспоминая, как Жук минуту назад улепетывал от этой Грипл, словно заяц. — Но она же злобная ведьма.
— Не суди того, кого не понимаешь, — жестко отрезал Жук. — Однако надо спешить! Мы не туристы!
Сгустившийся воздух своей прохладой уже вытеснил собравшееся за день над землею тепло. Ребята пошли по едва заметной дороге мимо раскинувших ветви дубов. Жук — впереди, раскачиваясь при каждом шаге, цепь на его куртке сурово бряцала, словно меч у рыцаря. Соня шла рядом с Алексом и время от времени смотрела на Тимпова. Мальчик, наверное, под воздействием ночи, посерьезнел, насупился и глядел прямо перед собой на серую ленту дороги. Небо было темное, безлунное, лишь две тусклые звездочки удивленно созерцали компанию.
Соне стало тревожно, она и не заметила, как ее рука — сама собой — робко взяла руку Алекса. Мальчик вздрогнул, но сразу понял, что это, и улыбнулся.
— Не бойся, — сказал он слегка дрогнувшим голосом, и — Соня могла поклясться — вдруг стал выше ростом.
Они пошли, держась за руки через темную ночь, однако девочке это казалось уже не совсем удобным и правильным, она жалела, что рука ее проявила такое самоуправство — что теперь о ней думает Алекс?
— Быстрей, — беспокойно сказал Жук, обернувшись. Даже за несколько шагов было заметно, как горят глаза на его бледном лице.
— Скорее, — крикнул он, видя, что они не реагируют. — Ну что вы тащитесь, как сонные черепахи.
— Жук прав, — сказала Соня со странной смесью сожаления и облегчения, отнимая у Алекса свою руку. — Надо спешить. Вам же еще назад возвращаться.
— Нет проблем, — храбро выпалил Тимпов.
— «Нет проблем!» — передразнил Жук. — Вот выскочит из-за того вон камня вурдалак, и мы на тебя посмотрим!
Алекс притих, глядя на лежащий у дороги огромный камень: а ну как и вправду за ним притаилось чудовище? Соня непроизвольно вновь схватила руку Тимпова и сжала ее. За валуном никакого вурдалака не оказалось, девочка отпустила руку Алекса и покраснела, досадуя на себя. Хорошо, что при свете всего двух звездочек этого не было видно.
Маячившая впереди долговязая фигура Жука вдруг исчезла.
— Жук, — крикнул Алекс в темноту. — Притормози. Уж больно ты разогнался.
Никто не ответил.
— Жук! — заорал Тимпов что было сил, представив, что ему придется топать обратно одному.
— Замолчи, — прошипел Жук, выныривая из темноты. Его глаза расширились от страха. — Кого ты собрался разбудить?
— Мы думали, что ты сбежал.
— С какой стати? — удивился Жук.
Алекс не нашел, что ответить.
— Ох, и достанется мне от отца, — проговорила Соня, но без всякого страха. Наоборот, больше всего на свете ей хотелось, чтобы все было как обычно: прийти домой, получить нагоняй и — спать.
— Он у тебя такой суровый, — бросил на ходу Алекс.
Соне почему-то стало обидно, хотя Тимпов сказал правду.
— Не суровей твоей матери, — ответила она с вызовом.
Мальчик покраснел и, как и Соня минутой ранее, поблагодарил небо за то, что на нем сегодня всего две звездочки. Кроме того, он вспомнил о матери, понимая, что дома его ждет буря, но отчего-то ни капли не пожалел, что вызвался провожать Соню.
Вот и граница владений Маршалов — невысокий шаткий забор. Отсюда уже был виден дом — черный, окна не светятся, словно нежилой. Сердце Сони тревожно защемило. Но вот в одном из окон на втором этаже промелькнул свет, как будто кто-то зажег и тут же потушил фонарь.
«Наверно, отрубили электричество», — подумала Соня, и ей стало легче — такое часто случалось.
Однако Жук не на шутку встревожился. Он сделал знак остановиться. В тишине, лишь изредка нарушаемой уханьем филина или резким завыванием налетавшего ветра, ребята напряженно наблюдали за домом. Но ничего не происходило: свет в окнах больше не мелькал.
— Ну что, мы идем или как? — нетерпеливо пробурчал Алекс.
— Торопишься к оборотню на званый ужин? — желчно спросил Жук, вглядываясь в темноту. Тем не менее он медленно двинулся к дому. Соня и Алекс последовали за ним.