Домашний арест или Новый папа по соседству
Шрифт:
– Держи карман шире… – ворчит моя сменщица. – Сказала, что разрешит забрать витамины, у которых срок годности через три месяца заканчивается. Но с паршивой овцы, как говорится…
– Что мне делать? – Подпираю я голову ладонями. – Нужно искать подработку. А главное – когда? С этим графиком через задницу… Хорошо, что мы с девочками еще так сошлись. Всем удобно, и Инга не докапывается.
– Ой, ей вообще пофиг!
Входной звоночек оповещает нас о новом покупателе.
Марья одергивает халатик и направляется
Наматывая на горло палантин, я краем уха слышу диалог.
– Чем могу помочь? – Это Марья.
– А вот, дочка, посмотри, чего мне тут написали. Я без очков не вижу…
– Давайте сюда, бабуль. Так… Цифран, шприцы…
– И чем разводить, – подсказывает старушка.
– А кто же вам колоть будет? – Неожиданно спрашивает Марья.
– Да в поликлинику ходить придётся. Каждый день к восьми утра. Пока очередь отсидишь… ох…
– Бабуль, а у меня сменщица уколы ходит делать. С мед образованием, все как положено. Хотите, познакомлю? Она сейчас как раз домой уходит. Вас проводит и все сделает.
У меня сердце падает в желудок. Марья это серьезно? Вот так… с улицы кто-то возьмёт и пустит человека в дом?
– Да, дочка, – неожиданно радуется бабулька. – Очень хочу. Вот счастье. А то по такому льду костей не соберёшь.
– С вас пятьсот тридцать рублей… – мурлычет довольная Марья и залетает в подсобку.
– Тадам! – Встаёт в красивую позу. – Кто за пять минут намутил тебе работу? А завтра я ещё у сестры попрошу, чтобы в процедурной твой номерок давала.
– Нет! Нет и нет! – Качаю головой. – У меня нет аккредитации медсестры. И через два часа – край я должна Веру забрать из сада!
– Да ты гонишь! – Топает ногой Марья. – Кому твоя аккредитация нужна. Бабульки счастливы. Все на районе, никуда его жить не нужно – красота. Обежала после работы, денежку собрала и домой. Просто попробуй!
– Девочки… – доносится голос бабульки из зала. – Вы про меня не забыли?
– Ладно! – Сдаюсь я. – Но если что, я откажусь. Так и знай.
– Иди уже! – Марья надевает мне шапку и чмокает в нос. – И халатик себе красивый прикупи. Новый.
– Маша! – Восклицаю. Ну вот о чем она думает?!
– Молчу… молчу, – подруга делает вид, что замыкает рот ключиком и выбрасывает его.
Мои волнения оказываются действительно напрасными. Бабулька получает свой укол. Я – триста рублей и ещё двух клиентов в виде девчушки десяти лет с гайморитом и деда с больной поджелудочной.
Пока еду в маршрутке, подсчитываю количество необходимых мне клиентов, и по итогу выходит вполне приличная сумма в половину зарплаты. Это такими темпами выгоднее аккредитацию получить. Но пока мне нужна официальная работа.
Захожу на территорию детского сада дочери, поднимаюсь в группу и сталкиваюсь с воспитательницей.
– Здравствуйте, позовите, Верочку, пожалуйста, –
– А ее уже забрали… – хлопает на меня она глазами.
– В смысле забрали? – Мотаю головой. – Кто? Такого быть не может.
– Так, бабушка, – начинает дрожать голос воспитательницы. – Верочка на прогулке ее узнала, побежала… У меня вопросов не возникло.
– О Господи… – шепчу, прикрывая глаза, чтобы не высказаться грубо. Выдыхаю. – Только я! Только я имею право забирать дочку. Больше никто! У нас с мужем сложный развод. Если с ребёнком что-то случится… – глотаю слёзы и выхватываю телефон из кармана.
– Я же ничего не знала, – тоже впадает в истерику воспиталка. – Что нам теперь делать?
Сердце начинает отбивать грудную клетку. Что они задумали? А если они не отдадут мне дочь до суда?
Долго жду гудки и только с третьего звонка слышу в динамике заветное…
– Алло…
Глава 7. Цена любви
Надя
Пока бегу до кафе в конце улицы, не могу расслабиться ни на секунду. Это ещё хорошо, что они просто гуляли, а не уехали домой. До посёлка на такси я бы добиралась больше часа.
– Мамочка! – Машет мне Вера.
Я подлетаю к угловому столику возле окна и только после этого выдыхаю.
– Зачем вы это сделали? – С напором спрашиваю, поворачиваясь на свекровь. – Зачем так пугать? Вы же могли мне позвонить, попросить встретиться…
Грымза невозмутимо и манерно делает глоток эспрессо из чашечки и заедает его мороженым. Вера тоже ест мороженое только шоколадное. Большой столовой ложкой. Зимой… замечательное решение «подкупа избирателей». И это я ещё молчу про подозрительный ворох фирменных пакетов на подоконнике.
– Добрый вечер, Надежда, – отвечает она мне ровным тоном. – Мы с внучкой немного погуляли. Что в этом плохого? Мы соскучились. Ты совершенно не даёшь нам общаться.
– Мам, мам, а мы тебе тоже мороженое купили, – радостно оповещает меня дочь. – Только я его немножко поела… – двигает ко мне креманку из которой зачерпывала сладкое последний раз.
– Это сколько ты мороженого съела? – Восклицаю в ужасе. – Тебе же столько нельзя Вера! Валентина Ионовна!
– Ты вечно все ей запрещаешь. – Фыркает свекровь.
– Ну вы же врач! – Пытаюсь воззвать к адекватности. – Должны понимать, что можно детям, а что нет! Каждый же раз одно и тоже. Вы что-то покупаете – у неё то запор, то аллергия.
– Да… – вздыхает свекровь, гладя Веру по голове. – Дохленькая она у нас. В тебя вся.
– Вы приехали, чтобы меня оскорблять? Соскучились? – Поджимаю губы и расстёгиваю пуховик. Жарко.
Снимаю с вешалки курточку дочки и достаю из рукава шарф с шапочкой.
– Давай одеваться, малыш, нам пора домой.