Домашний быт русских царей в Xvi и Xvii столетиях. Книга первая
Шрифт:
С этой целью императрица повелела, 4 генваря 1753 г, под Кремлевским домом весь фундамент и погреба, с какими сводами имеются, достоверно освидетельствовать, вследствие чего и произведен был самый подробный осмотр всего дворца и особенно старых, весьма обветшавших уже построек, составлявших некогда Задний, или Постельный, государев двор. Архитекторы князь Ухтомский и Евлашев, 1 мая 1753 г., подали подробные планы всем постройкам с изложением своих мнений, которыми между прочим объясняли, что «некоторые покои, кои состоят за Золотою решеткою (подле бывшего Патриаршего двора и Троицкого подворья), и площадки и под ними погреба так обветшали и большею частию обвалились, что и для осмотров в те места войти невозможно, и что оные места надлежит разобрать до самых нижних фундаментов, для осторожности других покоев, по близости к тем ветхим местам, ибо от оных и тем покоям причиняется вред, понеже строением так затемнено, что в нижние апартаменты и воздух проходить не может». Все это подтвердил и сам обер-архитектор Растрелли, поверявший осмотр Ухтомского и Евлашева.
Тогда же назначено было разобрать наиболее обветшавший и совсем почти развалившийся корпус, примыкавший к прежнему Патриаршему двору и к Троицкому подворью, где были некогда хоромы царевен, также нижние каменные этажи хором царицы Натальи Кирилловны и малолетнего Петра, с домовою церковью Петра и Павла. Эти здания, построенные в конце XVII ст., следовательно, гораздо позднее других, так потерпели от пожаров 1696 и 1701 гг., что не простояли и 60 лет, между тем как другие отделения дворца, именно дворец Теремный и Потешный, уцелели даже до нашего времени, несмотря на переделки и перестройки, весьма часто портившие их своды и стены.
Таким образом с половины XVIII ст. старый Кремлевский дворец стал понемногу разбираться. Особенному запущению и обветшанию некоторых его частей очень много способствовало и то, что в нем помещены были разные коллегии, канцелярии и комиссии. Еще при Петре было отдано под эти присутствия 59 палат. Во время коронаций, иные из них, смотря по надобности, временно выезжали на наемные квартиры и, по отъезде двора, снова возвращались в свои палаты. Оставивши совсем дворец, Петр, конечно, ничего лучше не мог придумать, как поместить в опустелых палатах свои новоучрежденные коллегии и канцелярии. Так в Набережных палатах, в Ответной и Панихидной (или, с конца XVII ст… Столовой) была помещена Камер-коллегия, под Теремами — сенатские департаменты, у Куретных ворот в палатах Соляная контора и т. д.
Но переведенные таким образом во дворец коллегии послужили к большему его неустройству и запущению по той причине, что почти каждая коллегия переехала не только со своими архивами, чиновниками, сторожами, разного рода просителями, наполнявшими в течение дня занимаемые ею палаты, но перевезла с собою и своих колодников, которые и проживали, без сомнения, по целым месяцам и годам в дворцовых каменных подклетах. Все это умножало нечистоту, грязь, разрушавшие преждевременно древние здания. Так, еще в 1727 г. начальство Казенного двора, в котором сохранялась древняя золотая и серебряная посуда и все царские драгоценности, — объясняло, что «от Старого (?) и Доимочного приказов (находившихся где-то подле этого Двора, который стоял между Архангельским и Благовещенским соборами), всякой пометной и непотребной сор от нужников и от постою лошадей и от колодников, которые содержатся из Обер-бергамта, подвергает царскую казну немалой опасности, ибо от того является смрадный дух, а от того духу Его Императорского Величества золотой и серебряной посуде и иной казне можно ожидать опасной вреды, отчегоб не почернело…» Почему начальство и просило сор очистить, а колодников свесть в иные места [79] . Следует также припомнить, что находившиеся в Кремле старые приказы, огромный корпус которых тянулся по окраине Кремлевской горы от Архангельского собора почти до Спасских ворот, как равно и новоучрежденные коллегии, помещенные во дворце, вызвали потребность в питейном доме, который, неизвестно в какое время, явился в самом Кремле, под горою, у Тайницких ворот. Кабак этот именовался Каток, вероятно, по крутизне схода к нему из приказов. Он существовал, можно сказать, втихомолку, несколько лет, пока не был замечен в 1733 г. императрицею Анною, которая 15 февраля того ж года повелела: «Из Кремля вывесть его немедленно вон и построить в Белом или в Земляном городе, в удобном месте, где надлежит, и что со оного кабака в сборе бывало, чтоб тож число и там толикая ж сумма сбиралась, где оной кабак построен будет, и для того (т. е. для сохранения количества сбору) вместо того одного кабака, хотя, по усмотрению, прибавить несколько кабаков, где надлежит, а в Кремле отнюдь бы его не было». Таким образом не без жертвы удалено было от дворца одно из безобразий, какие завели было себе кремлевские подьячие. Остальное, т. е. все то, с чем сопряжено было пребывание в известном месте тогдашней коллегии или приказа, существовало по необходимости еще долго, именно потому, что в Москве, кроме дворца, не было более удобного помещения для этих коллегий и канцелярий.
79
Журнал Оружейной палаты 1727 г. Окт. 25.
Императрица Екатерина II, приехавши в Москву короноваться, остановилась в новопостроенном Елизаветинском, или Растреллиевском, дворце, а наследник Павел Петрович в Потешном дворце. По этому случаю, для размещения придворных, некоторые канцелярии были выведены в наемные дома. Кремлевская старина так понравилась императрице, что тотчас после торжества коронации, именно 6 октября 1762 г., она через Бецкого повелела «Кремлевский дворец с всеми принадлежностями, а паче старинного строения не переменяя ни в чем, содержать всегда в надлежащей исправности».
Было и при Екатерине предположение (1 февраля 1764 г.): «при Кремлевском дворце, на месте, где Набережный сад, построить для Ее Величества покой, того ради определено, архитекторам Бланку и Жеребцову, осмотря, учинить прожекты, каким наилучшим образом, на старых ли фундаментах с прибавлением, или вновь построить, изыскав, в минование напрасного убытка, все способы». Этот покой действительно был устроен возле Сретенского собора, вероятно, из какой-либо старой палаты, потому что он был со сводами и при нем были построены две галереи — Дамская и Кавалерская и самый собор был убран как домовый храм для этого помещения.
В комнате, или покое ее величества, стены были обиты зеленым штофом, а пол зеленым сукном. В Дамской стены и пол, а в Кавалерской одни стены были обиты красным российским сукном. Также красным сукном был убран и Сретенский собор; в нем было поставлено и место ее величества, обитое малиновым бархатом и золотым галуном. В таком виде этот покой с галереями существовал в 1769 г. [80] , когда уже готовились строить известный огромнейший Баженовский дворец, оставивший на память о себе только проектированные планы и модель. Совершена была даже и закладка этого чуда-дворца; но постройка его окончилась сломкою только нескольких древних зданий.
80
Материалы для истории, археологии и статистики города Москвы. Ч. С. 1369.
В это время (1767–1770 гг.) разобран был Запасный двор, наверху которого помещались прежде Набережные сады, с примыкавшими к нему башнями и другими строениями, также Житный двор, здание Старого Денежного двора, за Сретенским собором, и длинный корпус старинных приказов, тянувшийся по горе от соборов к Спасским воротам.
Уезжая из Москвы, после коронации, императрица приказала Кремлевский Растреллиевский дворец перестроить, а все покои, кроме тех, в коих свое присутствие иметь изволила, и кроме Грановитой палаты, отдать по-прежнему под коллегии и канцелярии и прочие места. Таким образом, за исключением новых корпусов и Потешного дворца, где имелось высочайшее присутствие, все остальные помещения придворных, как-то: фрейлинские, камер-юнферские, кондитерские, муншенские, кофишенские, тафельдекарские и прочие покои, также и кухни — из дворцового ведомства поступили в ведомство Сената, по особому указу 1765 г. 17 июня. Дворцовое ведомство не могло не тяготиться таким распоряжением, и, когда в 1767 г. вышло новое повеление о починке кремлевских зданий, оно поставило на вид все неудобства, какие представлялись от помещения во дворце разных присутственных мест, и доносило между прочим, что «от того Сената в дворцовых покоях помещены разные Коллегии, Канцелярии и Комиссии и по вступлении оных, а особливо Губернскою Канцеляриею, заняты архивами, кладовыми и колодниками, т. е. тюрьмами, и все те покои переделаны по состоянию каждого присутственного места, а притом, в рассуждении множественного числа тех мест служителей и колодников, усматривается всегдашняя нечистота и дурной запах». Как бы ни было, но присутственные места оставались во дворце до последних лет прошлого века, когда построено было для них в Кремле же архитектором Казаковым особое великолепное здание, существующее до сих пор.
Упомянем, что в 1767 г. в Грановитой палате происходили заседания выборных депутатов со всей России в известной Комиссии о сочинении проекта нового Уложения. Для этого Депутатского собрания в палате было устроено для размещения депутатов 526 аршин особых лавок, или скамей с откосками впереди наподобие налоя или ученических теперешних столов. Кроме того, сделано 4 налоя из красного дерева, 10 столов круглых, 6 столов длинных, куплено 5 1 /2 дюжин стульев; устроено секретное место, несомненно, для самой императрицы. По обеим сторонам трона также были поставлены лавки, которые все были обиты, а равно и пол палаты красным сукном (757 арш.), а столы покрыты алым сукном (58 арш.). Для баллотирования было выточено 1000 шариков.
В начале нынешнего столетия, когда начальником дворцового ведомства сделался Валуев П. С., Кремль, по его словам, был в ветхом и запущенном состоянии. «Внутри кремлевских стен была нечистота великая, особенно в зданиях Сената, под соборами (дворцовыми) Сретенским и Рождественским, около бывшего Дворянского банка и Оружейной конторы (все в зданиях дворца) и даже во дворце. Во многих местах ветхие, обвалившиеся здания представляли неприятный вид; при пустых девяти погребах, без окон и дверей, под галереями и кладовыми палатами, в бывшей улице, между Троицкими и Боровицкими воротами, повелено ставить караул, дабы в них не могли укрываться мошенники» [81] . Кремлевские старожилы рассказывали, что до 12 года мимо так называемых Темных ворот, составлявших некогда проезд под дворцом на Красную площадь, к соборам, страшно было и ходить; там, особенно к вечеру, бывал постоянный притон воров и разврата среди страшной нечистоты и вони.
81
Гастев М. С. Материалы для полной и сравнительной статистики Москвы. М., 1841. 4. 1.С. 77.