Домашняя дипломатия, или Как установить отношения между родителями и детьми
Шрифт:
Сотрудничество. Самый сложный и трудоемкий вариант общения. И уж тем более с детьми. Потому что равное партнерство вообще трудно дается русскому человеку (в силу некоторых исторических особенностей). А тем более партнерское отношение к собственному ребенку. Как это так: я его/ее породил, но, в отличие от Тараса Бульбы, я не вправе его/ее не только убить, но даже и оскорбить? Да где ж такое видано, православные?! Это видано там, где история о приношении Авраамом сына в жертву рассматривается с точки зрения Исаака, которому папенька приставил нож к горлу оттого, что у него, видите ли, в мозгу прозвучал чей–то весьма кровожадный глас. Вряд ли в семье, где взаимоотношения имеют форму сотрудничества, ребенку приходится терпеть незатейливый эгоцентризм или еще более незатейливый фанатизм со стороны родных. Повезло малютке, ох, повезло! У него будут спрашивать – абсолютно серьезно – где он предпочитает отдыхать и учиться, каковы его планы на будущее и в каком стиле он желает одеваться. И не станут паниковать, если у ребенка плохое настроение
Мирное сосуществование. Впрочем, так тоже неплохо. Большинство детей душу бы заложило за то, чтобы родители поменьше совали носы в дела своих чад. Если же вас окружает спокойствие, изрядно напоминающее равнодушие, у вас есть шанс вырасти эгоистом и сделать из своей жизни именно то, что вам хочется. Когда родители заняты собой, у них полным–полно дел и проблем, требующих решения, а их разговоры с детьми сильно напоминают переговоры астронавтов с Центром управления полетом: «Все нормально? Все отлично! Все? Да, все! Все задания выполнены? Все! Так все отлично, отлично? Все нормально, нормально! Да отцепись же ты наконец!!!» Ребенок предоставлен самому себе – но, честно говоря, современный ребенок (и особенно ребенок подросткового возраста) как правило, только об этом и мечтает. Сентиментальное кино, где брошенные детки, живущие с родителями, прямо помирают от невнимания последних и прибегают к экстремальным мерам, дабы привлечь к себе хоть единый взгляд со стороны мамы/папы – это кино. И не больше. Конечно, некоторое количество любви и заботы все же не помешает укреплению семейных связей, но самое важное — не впадать в навязчивость.
Гиперопека. С одной стороны, «назойливая» не значит «добрая». Поэтому всем мамам (папы реже погружаются в подобное состояние) можно рекомендовать одно: своевременно начинайте прерывание пуповины, связывающей вас с детьми! Это не только физиологический термин, это и психологическая проблема. Когда ребенок растет, ему требуется свобода выбора и поле для самостоятельных действий. Неудачный эксперимент зачастую оказывается полезнее удачного: появляется бесценный личный опыт. Но проблема в том, что родители не склонны доверять собственным детям. Представить себе, что их малыш вот так возьмет и сам справится… Конечно, трудно. Вот и ходит мамочка за своим чадом с памперсом, стаканом теплого молока и слюнявчиком лет тридцать… семь. Пока детка однажды не дохнет ей в лицо сигарным дымом и не скажет нечто жестокое и неблагодарное типа «Мама, не пора ли нам расстаться и пожить собственной жизнью?» У–ужа–ас… Но нельзя не отметить и позитивный момент: есть вероятность, что у подросшего «малыша» еще сохранились потуги на самостоятельность. Тепличные условия, к сожалению, не предохраняют подрастающее поколение от ошибок, но зато начисто вымарывают из списка способностей развивающейся личности такие пункты, как «принятие решений», «анализ информации», «выбор следующего шага» и т.п.
Диктат. Аналогичное влияние оказывает и диктатура. У такого метода управления людьми есть и положительные стороны – но скорее мнимые: ощущение «мне все подвластно (по крайней мере здесь и сейчас)»; возможность слить агрессию, накопленную где–то в другом месте (где–то, где родителя ставят не столь высоко); эффективное самоутверждение путем унижения тех, кто не оказывает достаточного сопротивления… Ну, и все в том же духе. Обычно домашний деспот отличается от деспота государственного тем, что, в принципе, ни за что не отвечает, но терроризирует своих подопечных одним лишь фактом своего существования. Понукать, ругать, наказывать и доставать для семейного тирана так же естественно, как и другие естественные отправления: он и общается, как гадит – непринужденно. И все оправдывает благими побуждениями. Дескать, ребенку полезно, чтобы ему время от времени вправляли мозги каким–нибудь далеким от нейрохирургии инструментом – домкратом, например. Вырастет настоящий боец! Хотя, как история учит нас, деспотов окружает два сорта людей – лизоблюды и посредственности. Вот и ребенку, растущему в атмосфере диктата, светит одна из этих невеселых альтернатив. К тому же такая манера общения отравляет сознание младшего поколения. И в результате появляется экстремал (чтобы не сказать «хулиган»), убежденный, что сила всегда права.
Конфронтация. Родители, кроме своего потомства, еще и друг с другом контактируют. И отнюдь не всегда удачно. Если обстановку в доме впору характеризовать словосочетанием «на передовой», то и взаимоотношений никаких искать не приходится. Нет отношений, только бои и вылазки, вылазки и бои – по всем фронтам. Очень привычная для нашего отечества атмосфера. Видимо, оказывают свое влияние ранние, опрометчивые браки, заключенные без излишеств вроде «Дорогая, сядем рядом, поглядим в глаза друг другу». А через некоторое время, обнаружив, что сидеть–то, оказывается, не с кем и незачем, а человек рядом – просто посторонний, люди сваливают на этого самого «постороннего» вину за ошибки, которые сами и совершили. Попутно в «злодеи» попадают и прочие члены семьи. Таким образом, общение с домашними практически целиком состоит из рукоприкладства и издевок, а доброе слово, которое, как известно, и кошке приятно, возникает, словно летающая тарелка – изредка,
Итак, путем простого подсчета обнаруживается, что лишь одна из пяти методик может считаться прогрессивной, позитивной, развивающей и согревающей детскую душу. А остальные четыре балансируют в переделах шкалы от «совершенно невозможных» до «почти терпимых». Так что вероятность попадания в идеальные развивающие условия еще в младенческие лета – довольно невелика. И, соответственно, тех, кому повезло, то есть детей, выросших в условиях сотрудничества или хотя бы мирного сосуществования, – немного. Примерно процентов двадцать–двадцать пять. В России большая часть населения никогда не стремилась обеспечить своим единокровным наследникам наилучшие условия для развития индивидуальности. С точки зрения простого прагматизма, в этом не было никакой необходимости. Ну, сформирует ребенок в себе незаурядную натуру, полноценную личность – и что с ней, спрашивается, делать? Какое применение можно найти оригинальному мышлению и выдающимся идеям в мире бюро–и охлократии (охлократия, если кто не знает, есть господство толпы, черни; а про бюрократию в нашем отечестве знают все и всё)? Ответов на эти вопросы до сих пор не имеется, хотя с недоброй памяти времен застоя прошло уже два десятилетия. Но ментальная инерция – сила очень мощная. Ей требуется долгий срок, чтобы иссякнуть и освободить мозги целой нации.
Поэтому дожидаться, пока возникнет – не на словах, а на деле — общенациональная потребность в людях неординарных и, как сейчас принято говорить, креативных – бесполезная трата собственной жизни. Придется пробиваться самостоятельно, в какой бы атмосфере ни довелось расти лично вам. Человеческая личность – штука на удивление стойкая и многогранная. Если вам постоянно мешают некондиционные воспоминания детства, заглушите их мыслью о том, что многое зависит не только от обстоятельств. Это совет не только детям, чья личность сформировалась в неблагоприятных условиях, но и родителям, виновным в нехорошем семейном климате. Но как эту задачу выполнить?
Почему масаи умирают в тюрьме?
Дело в том, что масаи, первобытное племя, не так разнообразно трактуют понятие времени, как это делаем мы, дети прогресса. Для них попросту не существует понятия отдаленного будущего. Если масаи оказываются в тюрьме, они умирают. Им не приходит в голову, что срок когда–нибудь закончится, а потому кажется, что все вокруг – стены, решетки, баланда в железных мисках — это навсегда. И они умирают.
Зачем мы рассказали эту ужасную историю? Затем, что еще в начале прошлого века было решено учитывать особенность этнического менталитета при вынесении приговоров и назначении наказаний. Но какое законодательство учтет особенности менталитета родителей? Ведь и у них имеются дефекты восприятия времени. Вот почему они живут в режиме настоящего времени, сомневаясь в существовании будущего как такового. Хотя наши люди, конечно, покрепче первобытных африканцев: они не сдаются и отчаянно цепляются за жизнь, даже если настоящее им не нравится.
Под настоящим мы подразумеваем поведение и мышление младшего поколения – те самые, в которых старшее поколение не видит никакой живой перспективы. А может, не столько не видит, сколько не сознает. В том смысле, что сознание обрабатывает информацию не так интенсивно, как подсознание. Отчего в мозгу, затуманенном тревогой, рождается печальная картина: наивное, бесполезное и безбашенное существо год за годом мечется от поприща к поприщу, пытаясь отыскать нечто уникальное и запредельное лично для себя; постепенно все его таланты иссякают, диплом теряет в цене, здоровье растрачивается на утешительные выпивоны после очередной неудачи; а через десять лет такой жизни перед нами – личность, траченная молью… тьфу! жизнью. У этой личности все в прошлом и ничего – в будущем. Так что будущее, как и предупреждало восприятие масаев, проникшее в индивидуальность белого человека эпохи постсоциализма — всего лишь фикция. Его нет сейчас и не будет впредь. И ребенок авторов картинки, несчастных родителей, которых никто не воспринимает всерьез, погубит себя и разобьет сердце папе с мамой. Несмотря на все их усилия по наставлению глупого молокососа на путь истинный.
Естественно, в роли загубленного молокососа выступаете вы: активный и креативный молодой человек, находящийся в свободном поиске. Разумеется, он (то есть вы) к своим исканиям относится совершенно иначе (и заметим: как правило, не без оснований). А потому всяческое нытье на тему «Что ты прыгаешь туда–сюда! Не бросай сразу–то! Попробуй, может, тебе понравится!» тут же пресекает словами Гекльберри Финна: «Понравится! Да, попробуй, посиди–ка немножко на горячей плите – может, тебе тоже понравится»[63]. И неважно, идет ли речь о работе или о личной жизни. Нытье и пресекание оного практически всегда происходит по одной и той же схеме. Вот почему обеим участвующим сторонам – и старшей, и младшей – надоедает разыгрывать спектакль по сценарию, набившему оскомину и артистам, и зрителям.