Домашняя работа
Шрифт:
– Твое какое дело, гадюка подколодная?! – отбрила Марта. – Ты и за своей-то госпожой уследить не можешь, а на графиню киваешь! Скажи, что она тебя изругала по-всякому за недосмотр, так это правдой будет!
– Да у меня ребенок всегда присмотрен! И ухожен!
– Чуть под ножом убийцы не оказался! Так-то ты за девочкой смотришь!
Кальма немного сдулась. Но ненадолго.
– Это случайность! А убивать вашу графиню приходили! К хорошему человеку убийцы не придут!
Ну тут Марте было что сказать:
– Да
– Ага, весь замок вверх тормашками стоит!
– А твое какое дело? Ты приказы исполняй да помалкивай! Чай не свиньи – в грязи-то жить!
По правде говоря, большинству было безразлично, в чем там жить. Но… они ж не свиньи, правда? Этот аргумент прошел на ура.
– Да ненормально это! И моется каждый день! Потом начнет еще за мужиками бегать! Попомните мои слова! Шильда она! Точно!
Этого Марта уже стерпеть не смогла и вцепилась Кальме в волосы.
Их бросились разнимать, и тут на кухне появилась Эмма.
– Что здесь происходит?!
Выслушав обе стороны, женщина нахмурилась. И отправила Кальму мыть нужники. А вот нечего гадости про госпожу говорить. А Марту – к лекарю. Потому как Кальма, будучи моложе противницы, выдрала у старушки клок волос и успела поставить пару синяков.
А заодно Эмма отметила, что надо бы поговорить об этом с госпожой графиней. Она поймет.
Лиля была рада видеть Эмму. У нее как раз накопилась кучка вопросов. Но с ними пришлось повременить. Выслушать про драку, одобрить решение Эммы и продлить наказание на десять дней. А вот нечего языком молоть.
На востоке провинившийся язык вообще отрубали. Вместе с головой. Лиля так не смогла бы. А впрочем… Когда на одной чашке весов твоя жизнь, на другую еще и не то бросишь. Так что Лиля чертыхнулась. Про себя. И решила запустить еще одну сплетню. Ибо чем же еще с ними бороться? Сделала скорбное лицо.
– Что я могу сказать… Альдонай заповедовал нам терпеть и прощать врагов своих. Я понимаю, Кальме не нравится, что она должна подчиняться Марте. Но нянюшка меня вырастила, и Миранду она сумеет вырастить не хуже. А от Кальмы толку нет. То ребенок весь чумазый ходит, то истерики устраивает, то вообще едва убийце не попался. Какая ж из нее нянька? Подопечная уходит, а она спит и не слышит.
– Такое терпеть нельзя, госпожа графиня.
Эмма сделала нарочито постное лицо, уже прикидывая, что расскажет слугам на кухне. Лиля ответила ей такой же гримаской.
– Ах, Эмма, я все понимаю. Но ведь она тоже человек, а все мы слабы и подвержены искушениям. Таким, как грех сплетен, злословия, лени.
– От греха лени я ее живо вылечу, – пообещала Эмма.
Они переглянулись с Лилей, отлично понимая друг друга.
Если Лиля – шильда, то все вокруг – дело лап Мальдонаи. А это не есть хорошо. А слухи
Этого допускать нельзя.
Инерция мышления – вещь страшная. Если народ привык везде видеть происки сатаны, он их увидит. И плевать, что сатана здесь женского рода. От этого не легче.
Так что пастора от себя отпускать далеко и надолго нельзя. Вирман тоже. Солдат делаем своими людьми. А вот с деревнями…
Надо бы запустить сплетню на тему: «Графиня хорошая, только после потери ребеночка слегка умом тронулась, не хочет, чтобы дети голодали». Это первый вариант. И второй: «Кто работает – тот получает от графини вкусные плюшки».
Вопрос – как?
Ну да ладно. Вспомним СМИ ХХ века. Чтобы после такого и не научиться запускать слухи? И уж молчим про гарнизонные городки. Вот где чихнуть не успеешь – тебе платки со всех сторон притащат. А какие там ходят сплетни! Просто шикарные! Вот и вперед.
Плохо, что она графиня. И сплетничать сама о себе она не может.
Ничего, используем подручные средства. Эмму, например. И Лиля промокнула глазки уголком одеяла.
– Ах, Эмма, разве шильда стала бы строить храм? Ты же понимаешь, что это глупости. И зрачки у меня нормальные, а мужчины мне и не нужны. Мой дорогой супруг далеко, а достойнее него мужчины просто нет. Надо бы попросить пастора прийти сюда, помолиться вместе со мной за его здоровье и благополучие.
Эмма закивала. И Лиля добавила сахарку:
– Да и вирмане… Ты же знаешь, что староста продавал девушек работорговцам?
– Все знали, ваше сиятельство. – Эмма ловко вклинилась в трагическую паузу. Умница-тетка.
– Вот! Ворье, разбойники… Они ведь опять пожалуют. Сколько наших ребят поляжет в схватке с ними? А вирмане справятся, это их дело – воевать. Чтобы мои люди были защищены, я бы и больше вирман наняла. Я же не знала, что господин граф людей пришлет.
Эмма опять закивала. Явно сплетня будет запущена в народ.
– Кальма даже и не думает, что эти вирмане будут и ее защищать. Или ей так хочется в рабство? Или она предлагает, как придут работорговцы, ее перед воротами выставить? Пусть взглянут, ужаснутся и уплывут? Ой, что-то я сомневаюсь.
Эмма тоже сомневалась.
– Кстати, я ведь так и не сказала, сколько буду тебе платить. Сколько получал твой супруг?
– Две серебрушки в месяц, госпожа.
– Ты будешь получать четыре. Я умею награждать верных людей и за хорошую работу.
Эмма кивнула. Ох, непроста была женщина. Явно непроста. На миг у Лили даже мелькнула мысль – не она ли сообщница Эдора?
С другой стороны, зачем тогда ее выгонять из замка? Чтобы жила в деревне и осведомляла? А какая от нее польза? У Эммы до сих пор авторитет невысок. Да, баба она умная. Но в Средние века одного ума мало. Да и не рассматривал бы Эдор женщину как сообщника. Инерция мышления. Все та же инерция.