Домашняя работа
Шрифт:
Одну от бабушки. А вторую от дедушки. И обе королевских размеров.
И вы начинаете копаться то в одной, то в другой. И что в результате?
Бардак с борделем и дурдомом. Коллективный.
Именно это определение и приходило Лиле в голову, когда ей доставили целое стадо скотины. Вот тут она взвыла и сбилась с ног. И еще раз похвалила себя, любимую. За ремонт, проведенный в замке. А точнее – в хозпостройках.
Кое-как всю скотину удалось распихать по загонам и навесам. И возник вопрос. Всю держать?
Вообще ее было не так
Можно и оставить. А крестьянам молоко выдавать, яйца, цыплят, короче – из своих рук. Колхоз был не самой худшей идеей.
Но ты эту скотину еще прокорми в зиму. И корм запаси. Что-то можно у крестьян взять, но не так много. А что-то… Да и не будешь ты зимой дорогих коров держать абы как. Нужно утеплять коровник, расширять его. А тут еще свиньи, еще козы, еще птица. Фишка в том, что за зиму хорошо бы и приплод получить. А то какой смысл покупать хороших молочных коров, чтобы сожрать?
Нет уж.
И всюду требовался приказ, всюду требовался пригляд.
Многое делали и Эмма, и спешно вернувшаяся с побережья Ингрид, но и Лилю не миновало. Вечером она почти падала в кровать, едва находя силы, чтобы рассказать Мири сказку. И чуть ли сама не засыпая на каждом слове.
Мири. Вот еще проблема.
Девочку она любит. А если сцепится с ее отцом?
Угадайте с трех попыток, кому будет в этой склоке хуже всех?
Впрочем, на моральные терзания у Лили времени не оставалось. Ибо прибыл королевский представитель.
Аделаида Вельс была собой довольна. А почему нет?
Даже очень.
Она, милая, очаровательная женщина (ладно, девушка, так приятнее). Включена в состав посольства как фрейлина будущей принцессы.
Вот выберет себе его высочество невесту, и она должна будет стать ей подругой, рассказывать о новой родине, новых подданных… да много чего.
На таких постах иные женщины годами держались. Блистали при дворе, интриговали, заводили любовников. О, придворная жизнь – это предел мечтаний. Для Адель так точно.
Но вот… Женщина чуть нахмурилась. Жить при дворе…
Хорошо. Но дорого. Ее доход, увы, этого не позволит. Никак.
Алекс? На него тоже не стоит рассчитывать. Кузен беднее храмовой крысы. Единственное его достоинство – в штанах. Ну и в уме. А так…
Увы, и еще раз увы. Сейчас она содержит его на деньги, полученные от Джеса. А сам Джес – это тоже проблема. И серьезная.
Адель не обманывалась насчет своего любовника.
Умный. Точнее неглупый. Неплохо ведет торговые дела, справляется с ролью королевского мальчика на побегушках. Но в отношениях с женщинами – уязвим и слаб на передок. Ее он любит, точнее, говорит так. Но если ему кто предложит, не откажется. И даже не будет считать это изменой. Вроде как хлебушек жуешь каждый день, но булочек тоже хочется. И она пока для него такая булочка. А хлеб – его жена.
Ручки женщины сами собой сжались в кулачки.
Где справедливость!?
Почему Джерисон Иртон – молодой, богатый,
Она заслуживает большего! И она уже отписала Алексу. Ему надо любой ценой, если это еще не произошло, убрать мерзавку-графиню. Если это случится, Джес женится на ней. Уж она не оплошает.
В чем-то мужчины ужасно предсказуемы. И ловятся на две вещи. Первая – беспомощность и нежность. Этакое трепетное создание с губками бантиком. А что создание способно камни ворочать – это им в голову не приходит. И второе. Внимание к своим проблемам.
Покажи, что ты неравнодушна, похлопай ресницами, расскажи про неоцененные глубины его души, про то, как его не понимают в семье, и бери голыми руками. Это она умеет в совершенстве.
И сделает.
Надо бы написать еще одно письмо. Дипломатическая почта будет отправляться еще не раз. И осторожно, иносказаниями…
Алекс должен убрать негодяйку, которая занимает ее место.
Место графини Иртон.
– Ваше величество?
Гардвейг оглянулся. Сводный братец стоял на пороге кабинета.
– А, Альт? Заходи, чего стоишь?
Альтрес Лорт не заставил себя упрашивать. Прошел в кабинет и попробовал поклониться, но тут же был остановлен гневным рыком:
– Ну ты еще на брюхе поползай! Не надоело?
– Раз я столько лет это проделываю, не надоело, – Альтрес, поняв, что молочный братец-король в отличном настроении, уселся в кресло без спроса. – Можно вина?
– Налей. И мне плесни.
– Тебе надо бы поменьше. Сам знаешь, докторусы…
– Надо парочку повесить. Идиоты! Ходят вокруг, сю-сю-сю, ля-ля-ля, хоть бы один правду сказал! Болваны!
– Так тебе правду и говорят.
Его величество изволил фыркнуть:
– Альт, и ты туда же?
– Ладно. Прости. Больше не буду.
Гардвейг кивнул.
– Что хорошего?
– Наши гости уже в Тариме. То есть пара дней пути, и они тут.
– Милия уже с ног сбилась. Тряпки, ленты, наряды, побрякушки, балы, охота… Ей-ей, лучше бы мы пару десятков кораблей построили!
– Гард, сам понимаешь…
– На пустой крючок рыбку не ловят. Альт, помнишь, как мы сбегали из летнего дворца, чтобы порыбачить?
Альт снова кивнул. И на миг позволил себе вспомнить. Двух мальчишек, которые выбираются из окна по плющу, мокрую траву под босыми ногами, темное еще небо, ощущения тяжести живого тела на крючке…
Один из мальчишек стал королем. Второй – графом. Но любили они друг друга по-прежнему. И никого ближе и дороже друг друга у них не было. У Гарда были хотя бы семья и дети, а Альтрес был одинок. Не та служба. А если уж честно – и внешность не та. И должность. Но роль королевского шута ему бы простили. А вот слишком маленький рост, легкий горб и хромоту…