Домик номер семь
Шрифт:
– Тебе нравятся? – сказал он. – Берём.
И всё. Никаких разговоров о длине ног.
Всему виной спонтанное решение и перелёт, подумала Рита. Почему она должна не понравиться этому брату, всем остальным братьям и сёстрам, маме, папе, другим родственникам. А если и не понравится, какое значение имеет для Риты мнение посторонних людей? Как люди могут не беспокоиться об этом? Как у них получается? Рита всегда волновалась, что о ней подумают, опасалась сделать что-нибудь не то, обронить неловкое слово. Конечно, это когда не злилась…
– А вот и Маргарита. Рита, - услышала она голос Олега, подняла взгляд и тут же встала. Задумавшись, не заметила, как подошли ребята и с ними высокий мужчина, абсолютно не похожий на Евсеева. Совсем. Он, мало того, что был огромным, ещё и чернобровым, кареглазым, с копной кудрявых чёрных волос. Похожий на цыгана.
– Отлично! – пробасил мужчина. – Чёрт, как я рад! – Рита испытала желание снова сесть на кресло, а лучше за него, таким мужчина был здоровенным.
Как Дед Мороз! Один в один, такой же масштабный, с зычным, раскатистым голосом. Рита вдруг почувствовала себя маленькой испуганной девочкой, как в детстве, когда её отвезли на родину Деда Мороза в Великий Устюг. Тогда она испугалась здоровенного мужчины, сидящего на высоком троне, он не был похож на доброго волшебника.
– С кем бы ты Рита-Маргарита ни была, я рад тебя видеть! – здоровяк протянул руку, захватив её ладошку в свою ладонь, и истово потряс. Рите показалось, что её руку сейчас оторвут. – Я, как увидел Олега нашего с этим красавцем, аж потом покрылся. Всё, думаю, нахватался в ихних Америках толерантности!
Олег стоял за спиной здоровенного и покатывался со смеха, рядом смеялся Серёжа. Хотя ничего смешного Рита не видела. Люди все разные! И выглядят по-разному, а уж судить о сексуальной ориентации человека по его внешнему виду…
– Это мой муж, Серёжа, - проговорила Рита.
– Очень, очень, - здоровяк развернулся спиной к Рите и поприветствовал Сергея рукопожатием. – Извини, мужик, не серчай, я не со зла.
Он тряс и тряс руку Серёжи, будто пытался её выжать. В конце концов, явно удовлетворившись результатом, здоровяк обратил внимание на собственного родственника, захватывая его в крепкие, медвежьи объятия, со словами: «Вырос-то как, здоровый стал, того и гляди меня перегонишь! Чем тебя там, в ихних Америках, кормят только?».
Вряд ли когда-нибудь Олег перегонит брата, тот был выше почти на голову, в плечах и вовсе не в обхват, хотя Евсеева Олега нельзя было назвать мелким или худосочным. Рост у Евсеева был не меньше метра восьмидесяти сантиметров, именно такой рост был у Серёжи, и Олег ему не уступал. А в плечах смотрелся шире, или так казалось из-за того, что Олег профессионально занимался боями, а Серёжа был детским тренером и лично последний раз выступал лет пять назад, хотя за формой следил.
– Борис, мой старший брат, - Олегу всё-таки удалось представить встречающего.
Тем временем Борис с лёгкостью подхватил два увесистых чемодана, закинул спортивную сумку через плечо и двинулся в сторону выхода.
УАЗ «Патриот», не новый, видавший виды, стоял на парковке и возвышался над легковушками, снисходительно поглядывая на окружающий мир битой фарой и ободранным бампером.
– Прошу, - Борис открыл переднюю дверь «Патриота» перед Ритой, галантным, видимо, по его мнению, жестом.
Девушка замерла. Откуда был в Рите страх перед ездой с незнакомыми водителями, она не знала. Относительно спокойно она ездила лишь с несколькими людьми, и Борис точно не входил в их число.
– Прыгай, - Олег открыл заднюю дверь и показал глазами Рите, чтобы та забиралась на заднее сиденье, за место водителя. По статистике оно считается самым безопасным. Рите стало немного спокойней. Конечно, она ругала себя за необоснованные страхи и глупости, которые лезли в голову, но сидеть рядом с Борисом ей было бы некомфортно.
– Прости, - Борис выруливал со стоянки и одновременно говорил с Олегом. – Заснул в машине, двое суток почти не спал, а тут тишина такая, благодать! Вот меня и сморило. – Видимо, взлетающие и садящиеся каждые пятнадцать минут самолёты не мешали молодецкому сну.
– Любаня-то родила вчера! Ты ведь и не знаешь! – подпрыгнул на сидении Борис. – Ой, что дома творится, хоть в гараже ночуй. Вера как с цепи сорвалась, намывает, надраивает. Не помню, чтоб она так к своим детям намывала.
– А ты хочешь, чтобы она и рожала, и убиралась, - засмеялся Олег. – Кого родила-то?
– Пацан! Внук, стало быть, - загоготал Борис.
Рита посмотрела на Бориса с нескрываемым удивлением, сколько ему лет? Он никак не похож на деда… Да ему и сорока нет!
– Рано, конечно, - произнёс Олег после паузы. – Сколько Любе? Семнадцать?
– Шестнадцать исполнилось зимой, - махнул рукой Борис. – Рано. Думал, в институт поступит, а она… но что теперь, зато внук!
– И что? Ничего сделать было нельзя? – тихо проговорил Олег.
– А что сделаешь? – ухмыльнулся новоявленный дед. – Признаться, был грех, хотели мы с Верой отправить её на аборт, - Борис почесал в затылке. – В центр ездили договариваться, чтобы аккуратней там… всё-таки рожать ещё. А потом посидели, подумали, да что мы, нелюди какие, ребёнка не поднимем. Своих четверо, считай, пятый будет, и разница в возрасте небольшая. Удобная. Пускай рожает, - махнул рукой и улыбнулся, даже довольно.
– О предохранении говорить с дочерью не пробовал? Про презервативы рассказать? – Олег уставился на брата, тот засмеялся в ответ.
– Презервативы? Да ты парень совсем от жизни нашей отвык. Посмотрел я тут, сколько эти презервативы стоят. Сто восемьдесят шесть рублей три штуки. Три! А что такое три раза? Это ж так, для разогрева только, даже мне, если выспаться, и Верка не против. А она против редко бывает, только подавай в духовку! А в ихнем-то возрасте и подавно! Вот сказала бы она прямо, Вера ей бы спираль вставила или ещё что, чтоб недорого и не вредно, стало быть.
Глаза у Риты расширились. Она прекрасно понимала, о чём шла речь, не маленькая уже, но слушать всё равно было неловко. Встретилась взглядом с Олегом, в зеркале заднего вида. Вдруг увидела его глаза, поняв, какого они цвета. Серые. Сейчас тёмно-серые, а при солнечном свете наверняка голубые или синие. У Серёжи глаза ярко-синие и никогда не меняют оттенок, всегда одинаково красивые. Рита вспыхнула, а взгляд почему-то не отвела, вцепилась руками в край сиденья и боялась вздохнуть – получится слишком… слишком.