Доминат

Фао Александр Александрович

– Воды...
– снова попросил юноша.

– Подожди, вода закончилась. Я сейчас пришлю тебе служанку, она принесет все, что захочешь, а пока выпей это.
– ответил Кислов, протягивая

Квинту маленькую бутылочку.
– В этом отваре добавлена дурман трава, голова покружиться немного, но боль в горле спадет.

Молодой человек выпил кислое лекарство, осушив до дна небольшую микстуру. Вернув старику пустую емкость, он завалился обратно на ворох тканей и мгновенно погрузился в сон.

– Спи. У нас еще будет много времени, чтобы наговориться.
– сказал Ярослав.

***

Империя

Юрон.

Временный лагерь островитян.

Февраль. 1 год апокалипсиса.

Три

недели спуст

я

...

Квинту понадобилось полмесяца, чтобы полностью оклематься. Первую неделю он практически не вставал со своей лежанки, обходясь лишь сторонним уходом. За ним ухаживала одна из женщин, что жила в купленной им деревне. Не сказать, чтобы она сильно радовалась подобной ноше, но порученное Ярославом дело выполняла беспрекословно.

Она меняла ночной горшок Квинта, обтирала его тело тёплой губкой, кормила и меняла постель. Поначалу юноша немного стеснялся подобной заботы, особенно когда крестьянка проводила ему интимную гигиену, но он понимал, что пока нечего не может с этим поделать и самостоятельно обслуживать себя он не способен.

По прошествии трех недель его горло стало заметно лучше, а кашель был очень редким. Ярослав очень сильно переживал за состояние здоровья парня и все время уповал на волю какого-то неизвестного Квинту существа. Старик называл его богом и говорил, что только благодаря ему мороз не тронул ноги и руки юноши. В своих долгих беседах Кислов посвящал Хитрово в церковные таинства, рассказывая о самой вере и о боге. Но получалось у него это с большим трудом, поскольку выросшие в атеизме некротцы, не нуждались в отличии от других в убеждении существования загробной жизни и души. Они ежедневно сталкивались с тем, как некроманты, а не какое-то мифическое существо на небе, возвращали души умерших обратно в их телесную оболочку.

В настоящее время Квинта беспокоили только почки. Из-за них он до сих пор справлял малую нужду с легкой резью. Но даже это было гораздо лучше, чем остаться про запас в диком поле, служа мясной ледышкой для людоедов.

Пока Хитрово валялся на импровизированной кровати и отходил от болезни, трюм, в котором обитал юноша, был полностью разгружен членами экипажа. Как оказалось, под ним был ещё доверху набитый заморского добром подпол. Не передать словами, сколько было шума и гама, когда целую неделю мелкие зеленокожие человечки разгружали эти два яруса корабля.

Отдельно следует рассказать о заокеанских гостях. На удивление Квинта повстречавшиеся ему островитяне были низкорослыми зеленокожими созданиями, достигавшими своим ростом груди половозрелого человека. Ключевой особенностью их вида выступали очень длинные и заостренные уши и глубоко посаженные маленькие глазки, что были практически незаметны за большим длинным носом. При передвижении они делали больше шагов, часто семеня небольшими ножками, а при беге забавно переносили свой корпус немного вперед.

Однако, вот такие вот страшненькие зеленые "гоблины" были довольно добродушны, а для прожженных морских волков, даже слишком добры. Постоянно ведя между собой беседы, они были теми еще тараторками. Любопытные коротышки в первые дни болезни Квинта любили разглядывать его. Некоторые даже умудрялись с ним чем-нибудь обменяться, и только поняв, что он гол как сокол, оставляли свой благородный купеческий порыв. Их пыл к юноше заметно охладел только тогда, когда на палубе появились первые, захваченные из деревни люди.

В течении всего того времени, что Квинт провалялся в постели его доставал расспросами, только старик. Он приходил после обеда и вел длинные беседы, стараясь больше узнать о невольно покинутой в детстве родине.

– Я их гоблинами прозвал. Вспомнил, что примерно такими существами меня в детстве мать пугала. На их языке хрен выговоришь название расы. Сказки сказками, а название, выплывшее из детских воспоминаний, накрепко прилипло к зеленым карликам - пояснил в одной из таких бесед Ярослав Кислов.

Перетаскав все свои пожитки в разбитый на берегу временный лагерь, гоблины готовились к обратному отправлению к своим островам на остальных кораблях. Оставшимся в Юроне членам экспедиции, предстояло за короткое время обустроить перевалочный пункт, для обеспечения прибытия тысяч своих сородичей.

И вот по прошествии трех недель, Квинт впервые за долгое время вышел на свет, поднявшись из своего трюма через два других жилых яруса. Крутые винтовые лестницы были расположены в начале, в середине и в конце судна и проходили через все его ярусы, разделяя палубы на три больших отделения.

Естественная вентиляция осуществлялась по специально отведенным для этого трубам. Их отверстия выходили наружу и завершались широкими воронками, установленными на палубе. Свет внутрь корабля проникал через заключенные в латунную оправу прямоугольные стекла. Каждое подобное окно было снабжено специальными задрайками. Осветительных кристаллов островитяне не знали и пользовались в быту лишь свечами да факелами.

Как только Квинт стало лучше, и он смог более уверено стоять на ногах, чтобы не свихнуться от скуки, он решил не входить на палубу, а исследовать неизвестное судно изнутри. К его обходу с удовольствием присоединился Ярослав. Он пояснял юноше особенности устройства корабля и показывал необычные приборы. Именно так Квинт впервые увидел на корабле островитян удивительный механизм - трюмную помпу. Это были приспособления для поднятия или перекачивания воды. Всасывание жидкости осуществлялось за счет движения поршня вверх. Вода попадала в закрытый цилиндр и выталкивалась обратно через другое отверстие, расположенное сбоку от цилиндра. В это же отверстие была вставлена труба, проходившая по палубе и выбрасывающая лишнюю воду за борт. Прекрасный прибор! Квинт был восхищен простотой исполнения механизма. Таких хитрых приспособ было несколько на каждом ярусе судна, но больше всего их было, конечно же, в трюме.

"Эх, как жаль, что я раньше не увидел такую диковинку - озолотился бы" - подумал Квинт.

За день до выхода на поверхность старенький кряхтящий гоблин, со странными стеклами в глазах, выдал несостоявшемуся барону набор теплых вещей. Все они явно были специально перешиты под него, о чем свидетельствовали многочисленные вставки и очень плотные стяжки.

Осматривая одежду, Ярослав пояснил юноше, что странного вида высокие сапоги, выполненные из жесткой желтой кожи с обращенным во внутрь мехом, называются унтами. Изготавливаются они из кожи животных, обитающих на самом северном и холодном материке Кире.