Доминион
Шрифт:
– Входите, – сказала она.
В просторной комнате было холодно, пахло краской. На мольберте стояла очередная картина: ветхие дома на крутой улочке, вдалеке большой прямоугольный замок. Как на всех городских пейзажах Наталии, люди на улицах были изображены с опущенными головами либо спиной к зрителю.
Джексон стоял у камина. Здоровяк выглядел встревоженным, губы его были плотно сжаты.
– Спасибо, что смогли прийти в неурочный час, – сказал он.
– Садитесь, пожалуйста, – обратилась Наталия к нему, указав на потертые кресла у огня. Зачастую она прибегала именно к такому, вежливо-формальному тону. В таких случаях ее акцент походил на немецкий, но стоило ей разволноваться, как он становился резче, а гласные делались более ровными и протяжными.
– Что-то назревает, – сказал Джексон слегка обеспокоенно. – Что-то по-настоящему важное.
– Джефф и Бордман не придут? – спросил Дэвид.
– Не сегодня, – ответил Джексон, смотря ему в глаза.
Дэвид судорожно вздохнул:
– Нас раскрыли?
Джексон мотнул головой:
– Нет-нет, не беспокойтесь. Это никак не связано с работой нашей ячейки. Тут кое-что другое, информация, поступившая с самого верха.
Дэвид оглянулся на Наталию. Та серьезно кивнула.
– Если точнее, дело касается одного человека, знакомого вам по Оксфорду, – продолжил Джексон. – Его зовут Фрэнк Манкастер. Это имя вызывает у вас какие-нибудь ассоциации?
– Да. – Дэвид озадаченно нахмурился. – Джефф тоже его знает.
Джексон явно удивился, потом посмотрел на Наталию.
– Ну конечно! Они ведь учились в одном колледже.
– Там об этом не подумали, – сказала женщина.
– Это может быть нам полезно, – заявил Джексон.
Дэвиду вспомнился Фрэнк, когда они сидели вместе с ним и Джеффом в оксфордском пабе: длинные темные волосы, как всегда, спутаны, узкое лицо – нервное и напряженное, шарахается от всего на свете.
– Что с ним стряслось? – спросил он тихо.
– Как понимаю, вы с Манкастером делили комнаты в Оксфорде, – сказал Джексон. – Были его лучшим другом.
– Пожалуй, так.
– Какой он?
– Странный, застенчивый. Боится людей. Мне кажется, у него было чертовски поганое детство. Но парень хороший, в жизни никому не причинил вреда. И еще у него есть привычка думать, он высказывает любопытные суждения, если его разговорить.
– Видимо, вы его защищали, – заметила Наталия.
– С чего вы взяли?
– Нам известно, что он обращался к вам за поддержкой.
– Неужели?
– Мы так полагаем.
– Он держался рядом со мной и Джеффом, входил в наш круг друзей. Когда мы поступили на госслужбу, Фрэнк остался в Оксфорде и стал научным сотрудником. Очень умный. – Джексон и Наталия внимательно слушали. Дэвид продолжил: – В последние годы мы с ним мало общались. Раньше обменивались письмами, но теперь только посылаем друг другу рождественские открытки.
Дэвид посмотрел на Наталию.
– Фрэнк умер? – вдруг спросил он.
– Нет, – ответила она прямо. – Но у него серьезные неприятности.
– Какие?
– Манкастер ведь был геологом, так? – спросил Джексон. – Вел научные изыскания в Бирмингемском университете?
– Да. Преподавательская работа не для него.
Джексон кивнул:
– Его отец погиб во время Великой войны, насколько мне известно, и их со старшим братом растила мать в доме близ Лондона. Оба учились в частной школе в Шотландии.
– Вы хорошо осведомлены, – заметил Дэвид.
– Но мы должны узнать еще больше, – сказала Наталия. – Нам нужна ваша помощь.
Дэвид глубоко вздохнул:
– Фрэнк мало рассказывал о своем детстве. Но я знаю, что его мать находилась под пятой у какой-то мошенницы-спиритуалистки.
– Что насчет старшего брата? – осведомилась женщина.
– По-моему, они с Фрэнком не ладили. Где-то в тридцатых он уехал в Америку. Тоже ученый. – Дэвид нахмурился. – Фрэнк избегал говорить о себе. В школе с ним произошел несчастный случай, он сильно покалечил руку, но никогда не рассказывал, как это было. Сдается, ему там приходилось несладко. Думаю, его травили.
– Многих мальчиков травят в частных школах, – с сомнением заметил Джексон.
– Тех, кто не может за себя постоять, – нетерпеливо перебила Наталия. – Бедный мальчик.
– Брат Фрэнка Манкастера – тоже ученый, физик, – продолжил Джексон. – Он стал гражданином США и в последние десять лет занимал видную должность в одном из лучших калифорнийских университетов. Его работа связана с американской программой вооружений. Не знаю, как именно, но что-то очень важное. – Джексон помолчал, чтобы Дэвид осознал сказанное, потом заговорил снова: – В октябре старая миссис Манкастер умерла, и Эдгар приехал на похороны. Нам известно, что дом их матери выставлен на продажу. Вероятно, Эдгару нужны деньги. Он недавно развелся, и ему требуются средства для выплаты, как это там называется, алиментов. К тому же, надо думать, он сильно пристрастился к алкоголю.
– Это информация из Америки? – поинтересовался Дэвид. – Там тоже есть наши люди?
– У нас имеются контакты в их секретных службах, – ответила Наталия. – Но мы также получаем сведения из местных источников.
Джексон встал и стал неспешно расхаживать по потертому ковру. Через стену слышался взвинченный хохот очередного клиента проститутки. «Каково Наталии быть тут по ночам одной и слышать все это», – подумал Дэвид.
Джексон брезгливо замычал и продолжил:
– У Сопротивления есть связи с американцами. Мы им не слишком-то по вкусу, большинству из них, хотя, быть может, при Эдлае Стивенсоне они станут больше расположены к нам. Но им и нацистская Европа не нравится, а мы – полезный канал. Иногда мы помогаем им переправлять людей в Штаты – например, пару евреев-ученых, которых они недавно затребовали. – Он тяжело вздохнул. – Две недели назад на нас вышел один очень серьезный человек из их секретной службы. Получается, что в прошлом месяце Эдгара Манкастера доставили в Америку со сломанной рукой. Ему пришлось кое в чем сознаться.
– Сознаться?
– Да. Приехав сюда, Эдгар навестил брата Фрэнка в Бирмингеме. Они сильно поссорились.
Дэвид помотал головой:
– Не могу представить себе, как Фрэнк ссорится с кем-либо.
– А вдруг он боялся того, что может случиться, если он потеряет контроль над собой? – с горечью предположила Наталия.
Джексон бросил на нее раздраженный взгляд.
– Нам неизвестно, из-за чего они поругались, – продолжил он. – Американцы ничего не скажут. Как и Фрэнк Манкастер. Но американцы предполагают, что Эдгар мог сболтнуть что-то лишнее про их разработки в области вооружений. В любом случае Фрэнк Манкастер пришел в такое состояние, что вытолкнул брата в окно второго этажа.