Доминирующая раса
Шрифт:
Ррит.
Он просто упустил из виду, что, согласившись на один договор, самые страшные враги человечества могут пойти и на другой. И что они не станут послушными марионетками в чьих бы то ни было руках.
И что-то ещё. Одной-единственной детали не хватает для того, чтобы паззл сложился.
Экмен. Он снова вырисовался передо мной, Лучший Самец Человечества; уже и сам он погиб, и убит его убийца, и даже Фронтира не существует, а я ещё связана со всем этим. Похоже, что навсегда.
Это слова Экмена.
«Я скажу ей — эта республика, эта демократия осудила вас на смерть».
Ха!
Меня одолели философские мысли. Сказание о том, как хитрейшая раса Галактики перехитрила сама себя.
Скучно. Как же всё оказалось просто.
Кто-то стремился к личной власти. Личная власть над Землёй означала власть над человечеством. Власть над человечеством означала, при сложившемся космополитическом раскладе, власть над всей известной Вселенной.
Никакой доисторический завоеватель и во сне не видел подобного…
А ещё считают, что у людей высока способность к качественным скачкам. Ха! За тысячи лет ничего не изменилось. Новый виток спирали, только и всего. Это все древний стыд и древнейший ужас, терзающие нашу расу с тех пор, как разум сделал обезьяну сильнее тигра. Комплекс бывшей добычи. Миллион лет назад Лучший Самец Человечества взял каменный топор и снизал ожерелье из тигриных зубов. Через миллион лет его потомок взял биопластиковые ленты и снизал ожерелье из зубов ррит.
Вот только плохо это может кончиться.
— Нужно что-то сделать! — прошептала я.
— Уже поздно, — спокойно ответил Дитрих. — Война началась. Нельзя ослаблять человечество.
— Но после войны он станет героем!
— Не думаю. Героями станут солдаты. А ты помнишь, какой корабль самый мощный в Галактике? Понимаешь, что это значит?
— Джейкоб проиграл больше, чем выиграл, — почти с удовольствием объяснил Игорь. — Ему придётся отдать Уралу протекторат.
— Ты всё о своём, — фыркнул Дитрих.
— А как же?
— Джейкоб в невыгодном положении, — сказала Анжела, — он не ожидал настоящей войны. Он ничего не распланировал на этот счёт. Сыграть с блеском у него не получится, — она помолчала и вдруг нервно хихикнула. — Что я говорю… называется, привыкла загадки разгадывать… и вот чем кончилось… война…
Игорь подошёл к её креслу и обнял её сзади за шею.
— Ничего…
— Мне нужно отписать командованию, — сказала я. — Я вооружена. Я должна вернуться в строй.
Дитрих так и взвился.
— Не вздумай!
Я моргнула. Когда мастер заговаривал таким тоном, то сразу начинал нравиться мне сильно меньше. С одной стороны, приятно, что мной кто-то дорожит. Но даже мой непосредственный начальник не имеет права так ко мне обращаться.
— Это почему?
— Найдётся, кому воевать и без тебя.
Я долго молчала. Никто не нарушал моего молчания.
— А ведь не найдётся, — медленно сказалось наконец.
Анжела скорбно сжала губы. Игорь отвёл взгляд. Нару и Крис, наоборот, посмотрели на меня расширенными глазами, одинаково, словно брат и сестра. Дитрих снова сел и надавил пальцами на виски.
— Ты хоть понимаешь, куда тебя пошлют? — спросил он. — С твоим досье?! Прямо в могилу…
— Сейчас операторы на вес золота.
— Вот именно. Нужно фактически восстанавливать род войск. Для наземной войны с ррит, чийенками, пиратами. И нужны учителя. Те, у кого есть опыт. Но кого-то придётся кинуть в огонь прямо сейчас.
— Это моя работа.
Дитрих посмотрел на меня взглядом бесконечно усталого человека. Стащил с запястий браслеты и собрал стальные цепочки в горсть.
— Ты работаешь моим ассистентом. Тебя утвердили.
— Но…
— Янина, — сказал мастер. — Я не собираюсь сидеть тут и ждать женщину, которая отправилась на войну. Это, в конце концов, не по-мужски.
Я невольно фыркнула.
— Дитрих, я уважаю и ценю твою позицию. Она мне импонирует. Но какая тебе, по большому счёту, разница?
Анжела и Игорь переглянулись.
— Большая, — мрачно сказал Дитрих.
Он прикрыл глаза. Переплёл цепями своих браслетов пальцы так, что металл вдавился в кожу, и она сначала побелела, а потом покраснела.
— Дит, — сказал русский. — У нас, между прочим, тоже есть работа. И нам кое-что нужно сделать. Лучше прямо сейчас.
Мастера долго смотрели друг на друга с таким выражением лиц, что казалось, сейчас я почувствую канал телепатической связи. Но нет. Обычная человеческая способность говорить без слов.
— Это недолго, — глухо сказал Дитрих.
Игорь кивнул Анжеле, и мастера вышли.
Ксенолог-врач нуктового питомника Терры-без-номера проводила их глазами.
— Мы пойдём, — сказал Крис, славный человек, наделённый странноватым бюрократическим талантом. — Тоже. Спать, вообще-то, пора.
Мы попрощались. Крис взял Нару в объятия и унёс. Она укоризненно посмотрела на меня из-за его плеча. Я подумала, что все так и жаждут сосватать меня Дитриху. Даже сам Дитрих. И что он во мне нашёл? Обстоятельства нашего знакомства и последующего общения меньше всего подходили для зарождения романтических чувств. Согласна, очень заманчиво это: остаться в питомнике, возиться с любимыми зверями, выйти замуж за мастера и родить, наконец, дочь по имени Лили. Но навязывать Дитриху такую спутницу жизни, как я… я слишком его уважаю.
И люблю.
Кажется.
— Янина, — сказала Анжела. — Извини, конечно. Я плохой, наверное, психолог, если говорю такие вещи прямо. Но ты же взрослый человек. Ты очень глупо себя ведёшь.
— Знаю.
— Ты всерьёз хочешь уйти на фронт?
— Анжела, я была казнена. Много лет назад. А в «смертном» забросе нужно быть уже мёртвой, иначе умрёшь. Я свыклась с этой мыслью.
— Воскресать больно?
— Да.
Анжела подсела ко мне.
— А ты хочешь воскреснуть?
— Я не могу.