Доминирующая раса
Шрифт:
Я аплодировала. Победив, Малыш направился ко мне и обошёл кругом. Я почесала ему шейку. Нукта замурлыкал и пихнул меня головой так, что я плюхнулась на палубу.
Аджи тоже так делал. Воспоминание уже не оказалось пронзительно горьким. Я хохотала и бранила Малыша, вокруг тоже смеялись. Нота грусти. Как воспоминание о юности.
От берега нам по прямой пришлось пройти что-то около ста километров. Живое оружие одолело их за час. Наша «крыса» следовала за прайдом. Сверху мы увидели базу раньше нукт. Взорванную. Среди пожжённого и поваленного леса зияла воронка, большого радиуса, но неглубокая. Вокруг лежали бетонные блоки, ещё какой-то мусор, разбросанный взрывом. Запустение. И никаких следов.
Мы вышли из машины. Игорь, сев на корточки, оглядел воронку и нехорошо засмеялся. Я вздрогнула.
— Разумеется, — сказал мне мастер-австриец. — Ты сбежала. Они знали, что в питомник. В отличие от властей планеты мы не прикормлены. Они испугались и решили замести следы.
— Ага, щаз! — сказал мастер-русский.
Ладгерда зарычала. Тихо, но так, что сердце упало в живот. Она нюхала воздух. Нукты успели повзбираться на стволы и остатки стен и как один смотрели в том же направлении, что и самка. Взволнованный и собранный Малыш подошёл ко мне и что-то по-своему сказал. На миг полыхнул яркий образ большого леса и какой-то цели в нём, убежавшей далеко, но не так далеко, чтобы потерять её.
Двадцать часов шли нукты мстить за сородича. На пределе возможностей, не думая отдыхать. Они могли себе это позволить. Подобная гонка не отражалась на их боеспособности. Мы вели машину по очереди. У меня не получалось уснуть в кресле, но не выходило и бодрствовать, я сидела в какой-то нервной полудрёме. Малыш бежал внизу, вместе с прайдом. Его азартное возбуждение передавалось мне. Вероятно, в команде Эндриса только он сам был действительно умным человеком. После его гибели социально альтернативные индивидуумы уже не могли осмыслить все обстоятельства. Новая их дислокация находилась на том же материке, даже не под землёй. Ладгерда чуяла их, как шматки дерьма на столе.
Самка во время погони сама себя распалила до ярости и вполне могла кинуться в лобовую атаку. Игорь остановил её. В случае шума альтернативные могли запустить уничтожение данных, а то и самой базы. Риск был совершенно ни к чему.
Я не знаю, чего там было дальше. Мы с Малышом не участвовали в захвате. Дитрих не пустил. Сказал, что Малыш ещё недостаточно обучен. Он, конечно, был прав, но остальных-то вообще не учили… Анжела посмотрела на меня и понимающе улыбнулась. Я пожала плечами.
Как только дети Ладгерды отсигналили ей о превращении противника в добычу — то есть о том, что люди в здании больше не собираются драться, а только дрожат от ужаса — она остановила атаку. Так я узнала, что нукты всё-таки умеют брать пленных. Если с ними работает мастер. Мастер, который способен умиротворить силу…
Мужчины пошли допрашивать уцелевших. А мы с Анжелой — искать Итию. Собственно, нашла её Ладгерда, а мы пытались найти вход в наполовину уведённый под землю бункер. Пока она же не прошибла для нас стену.
Я успела удивиться, почему Ития не сделала того же изнутри. Но почувствовала запах. В нём есть что-то от лимона с корицей, но он слишком явно химический.
Эс. Эс. Эйч.
Для людей этот газ безвреден.
Малыш помог нам с Анжелой спуститься на пол из пролома, но сразу выскочил наружу, жалобно пища. Потолок залы оказался высоким для нас. Пленнице негде было встать на задние лапы. Впрочем, она уже и не могла этого сделать.
Я прошла вглубь и встала перед ней. Понять было нетрудно. Ития умирала. Она дышала адской смесью уже несколько лет. Даже могучий организм нукты, выдерживающий такое, что из порождений Земли могут снести разве что некоторые бактерии, сдавался. Ития, сестра Шайи, последняя, самая совершенная модификация прекраснейшего из орудий убийства. Я так и не узнала, в чём же заключалось усовершенствование.
Я подошла ближе. Опустила веки.
Ментальный образ.
Я видела её снова, но иначе. Глаза воспринимали Итию как странное сооружение из выгнутых листов чёрной брони и широких торчащих лезвий, неуклюже сваленное под стеной.
Я видела человека. Девочку. Страшно истощённую. Четырнадцатилетняя, она выглядела на двенадцать, но её груди оказались большими и мягкими, как у рожавшей. У неё были длинные ресницы и шея лебеди. Точёный носик и брови, словно нарисованные местером Санди. На сером от мук лице читалась неизлечимая болезнь.
Она подняла страдальческие глаза. Бездонные и совершенно чёрные, как небытие.
Я отразилась в них.
В женщине, которая склонялась над Итией, было около восьми метров в высоту и двадцать — от носа до кончика хвоста. Мощную, иззелена-чёрную броню во многих местах пятнали светлые полосы, следы стянувшихся рассечений. Особенно много — на голове. Странно звучит, но я узнавала себя.
Девочка потянулась ко мне. Я положила ей руку на лоб.
— Янина, — окликнула Анжела. Я открыла глаза и вздрогнула. Всё-таки человеку привычнее общаться с человеком, несмотря ни на что. Маленькая нуктовая девушка слишком большая для меня. — Янина, нужно её вытащить отсюда немедленно. Она выживет.
Разумные расы охотно делятся своими достижениями в «гуманитарных» науках. Ещё охотнее демонстрируют искусство. Но всё, что касается или каким-то образом может касаться, или коснётся в будущем их техники, — держится в строжайшей тайне. Даже теоретическая физика. Никто не знает, как движутся гипертехнологичные корабли хуманов. Никто не знает, как работают компьютеры анкайи, которые по нашей логике даже существовать не могут. Люди сумели уничтожить флот ррит, но повторить экологичность и манёвренность их кораблей не смогли. Вселенная очень сложна. Наука инвариантна только на низшей стадии. Когда она выходит за определённую грань, то становится разной.
— Это компьютер анкайи, — сказал Дитрих, глядя на причудливую, похожую на творение абстракциониста, скульптуру. — Кажется, рабочий.
Игорь осторожно дотронулся до неподвижного смоляного щупальца.
— Выключенный, — уточнил он. — Они должны чуть-чуть бить статическим электричеством.
— Откуда ты знаешь?
— Статью читал, — пожал плечами Игорь. — Зачем он им?
— На Фронтире были анкайи, — сказала я. — Я видела.
— А Таинриэ — анкайская планета, — со вздохом сказал Дитрих. — И что? Я даже предположить не могу, какая связь между анкайи и нашими… социально альтернативными. Анкайи, с ними не договориться. Они слишком чужие. Они не мыслят и не планируют так, как мы.
Двое пленных, техник и уборщица, не могли помочь в поиске решения. Они вообще почти ничего не знали. Сказали только, что рыжий Пауль постоянно возился с устройством и, кажется, не вслепую, а с умением.
Допустим, альтернативные поняли принцип действия анкайских компьютеров. И что бы это им дало? Анкайи далеко не самая могущественная и развитая раса. И зачем они этим занимались? И почему именно здесь? У Пауля было хобби? Вечный двигатель, машина времени, анкайский компьютер…
Неважно.