Домой Не По Пути
Шрифт:
– Отвали, Уильям. Я хочу потанцевать. А тебя ждут. Обернись. Они соскучились.
– Я порывисто вырываю руку из пальцев парня и бреду к смежному помещению, где танцуют люди. Со мной творится что-то невообразимое. Приятное и пугающее одновременно.
В одну секунду ясность исчезает, и я погружаюсь в состояние полнейшей пустоты. Я должна заполнить эту пустоту. Должна немедленно. Желание пить превращается в жажду. Желание есть - в голод. Желание танцевать - в желание оторваться от земли и взмахнуть к потолку, улететь куда-то в небо, да, в черное небо и стать северным ветром, гоняющим по дорогам иссохшие
Откидываю назад голову, прохожусь ладонями по лицу, которое внезапно намокает и становится горячим. Мне нужно найти воду, нужно выйти на свежий воздух. Я внезапно слышу, как из соседнего зала поет Уилл. Он завораживающе поет. И его голос отражается внутри меня, разлетаясь по всему телу, разбиваясь на сотни осколков. Его голос в голове, он повсюду. Я закрываю глаза, а передо мной его лицо, и запах сигарет, и дым. Он вдруг обнимает меня, я прижимаюсь к нему и откидываю назад голову. Мне нравится, что Уилл здесь, и что он там, и что я где-то, где взрываются на тысячи частей краски и звуки.
– Пойдем, - говорит голос у моего уха, - пойдем со мной.
Это не Уилл. Это не его голос. Я раскрываю глаза и вижу незнакомца. Я не вижу его лица, оно покрыто тенью, черной пленкой, я лишь вижу его губы, которые зовут меня за собой, но я не хочу идти. Я пытаюсь сопротивляться, а ноги не слушаются. Как и руки. Я просто невнятно шепчу что-то, а в груди горит шар из ужаса. Что со мной? Я не понимаю, я ничего не понимаю. Дергаюсь, незнакомец дергается вслед за мной, и тут я вижу черты его лица. Знакомые мне черты. Именно этот человек лапал меня на парковке, когда Уилл решил выкрасть свою же машину. В замок он сцепляет мои руки, на себя тянет, а я резко, в ужасе примерзаю к полу, завертев головой.
– Нет, нет, - не может быть, чтобы этот мужчина был здесь. Не может. Меня тошнит. Я невольно закрываю глаза и ощущаю, как рвота подскакивает к горлу. Боже, как же мне плохо, кожа горит, лицо горит. Боль скручивает и выворачивает наизнанку, и я кренюсь назад, ударившись спиной о ледяную стену.
– Ты чего? Эй, красотка, что с тобой?
Когда я раскрываю глаза, то вижу совершенного другого человека.
Какого черта? Что происходит! Ой, я опускаю голову. Это не он был на парковке, я его вообще впервые вижу! Мне показалось. Мне просто показалось.
– Тебе плохо? Может, позвать кого-то?
Я не могу заставить себя выпрямиться. Пытаюсь понять, какого черта мое тело меня не слушается, но не могу внятно соображать. Постоянно отвлекаюсь на то, как сверкают шары светомузыки, как преображаются человеческие голоса и музыка.
– Мне надо..., - тихо шепчу я, заплетающимся языком, - мне надо найти друзей.
– Чего ты ревешь?
– Неожиданно спрашивает до боли знакомый голос, и я порывисто вскидываю подбородок. Нет, нет. К глазам подкатывают слезы, тело наливается ледяным ужасом. Он не может быть здесь, не может, нет!
– Какого хрена ты ревешь?
– Еще громче взвывает отец, и я вжимаюсь изо всех сил в стену.
Меня трясет. Тело дрожит и шатается, а отец стоит так близко, что я ощущаю запах, его запах, терпкий и тяжелый. Запах пота, пива. Запах грязи.
–
– Задолбала со своими психами!
– Не понимаю, я...
– Рот закрой, ясно?
– Его кулак врезается в стену в нескольких сантиметрах от моего лица, и я в панике захлопываю ладонями рот.
– Мне насрать на тебя и на твою мамашу! Я хочу, чтобы вы сдохли, обе, и больше не компостировали мне мозги! Ты - ошибка и залет твой тупой мамаши, ты появилась, потому что мы трахались на заднем сидении машины и насрали на правила ее кретинских родителей, и ты бы и дня не прожила, если бы только от меня зависела твоя жизнь, уяснила?
Я скатываюсь по стене и прижимаюсь головой к трясущимся коленям. Но даже здесь в темноте, с закрытыми глазами, я чувствую, как он на меня смотрит. Как ненавидит меня.
– Я смотрю на тебя и вижу ее. Вижу Мэндис. Она тоже хотела, чтобы я изменился, а ты до сих пор в меня веришь? Тупая идиотка, как и мать, как и ее предки. Сборище тупых недоумков.
– Я вдруг вспоминаю, как он бил меня во дворе, как его ноги врезались в мой живот, и я подлетала над землей, словно ничего не вешу.
– Ты - обуза.
– Говорит он. Боль вспыхивает в ребрах, отец, будто вновь избивает меня, я содрогаюсь от коликов по всему телу.
– Обуза, обуза!
– Кричит он над моей головой, а я плаваю в воспоминаниях, и кровь появляется на моем лице, и трава скользит по джинсам, оставляя темно-зеленые разводы. И земля оказывается во рту, на ладонях, в волосах.
– Обуза!
– Реган?
– Обуза, обуза!
– Реган!
– Меня неожиданно встряхивают за плечи, и я растерянно оборачиваюсь. На глазах у меня слезы, но я не плачу. Я ведь никогда не плачу.
– Боже, Реган, что с тобой?
– Он здесь, - шепчу я дрожащим голосом и только сейчас понимаю, что передо мной Джесси, - он здесь, боже, он нашел меня.
– Кто нашел?
– Отец. Бонд, он нашел меня, - хватаюсь за руки парня и прижимаюсь к нему, дрожа от ужаса, паники. Я поднимаю подбородок, смотрю на парня, а он поправляет мне волосы и заправляет их назад.
– Он здесь, пришел за мной, говорил, что ненавидит меня.
– Наверно, ты приняла что-то.
– Ты меня слушаешь?
– Твои зрачки, Реган, тебе показалось. Твоего отца здесь нет.
– Есть!
– Горячо восклицаю я.
– Он здесь, Джесси, я его видела! Он был здесь, был!
Я опускаю голову, и мне становится так холодно, что плечи сотрясаются от дрожи. Я закрываю ладонями лицо. Что происходит. Что со мной.
– Идем, слышишь? Ты можешь идти?
– Джесси заботливо поднимает меня на ноги, и я облокачиваюсь об него всем телом. Краски до сих пор вертятся перед глазами. Люди тут и там, они танцуют, смеются, их лица - сплошное пятно, их голоса - шум.
– Почему ты не сказала, что тебе плохо, Реган? Почему ушла?
– Я не уходила. Я плыла и увидела небо. А потом увидела мужчину с парковки, и он потом пришел. Мой отец. Он бил нас с мамой, я говорила? Он бил так, словно бил себя, я знаю, он себя ненавидит. Больше всех.
Парень не отвечает. Обнимает меня и ведет за собой. Я же старательно переставляю сплетающиеся ноги, но они не слушаются: то и дело, проваливаюсь в какие-то ямы.
Неожиданно шум становится тише. А воздух - чище. Мы летим над полом - я в этом абсолютно уверена - а потом застываем перед чьим-то столиком. Я прищуриваюсь и вижу Уильяма в окружении каких-то девушек. Одна из них сидит у него на коленях.