Домой Не По Пути
Шрифт:
– Они пытались вас защитить, Уилл.
– Едва слышно шепчу я.
– Хелен и Дрейк...
– Лжецы и предатели. Мать - потаскуха, а отец..., он мне не отец. Он мне никто, он в мои глаза смотрел и говорил, что я его сын. Но он знал, что это не так.
– Никогда не говори так о своих родителях. Они любят тебя и Кори, они...
– Что? Обычные люди с дерьмовым прошлым. Почему, черт подери, у всех есть это гребанное прошлое? Почему моей матери обязательно нужно было встречать Фостера, а Гудмену - работать в больнице? Почему, Реган, почему жизнь такая сволочь?
– Уилл, - я придвигаюсь к парню
– У всех есть то, что делает больно. Но твои родители не заслуживают тех слов, что ты сказал.
– Что ты понимаешь?
– Все понимаю, кроме одного: зачем тебе в Нью-Хейвен? Что ты хочешь увидеть?
– Я просто...
– Просто что?
– Просто хочу посмотреть ему в глаза.
– Шепчет Уильям и часто моргает. Парня так и шатает из стороны в сторону, но он продолжает упрямо глядеть на меня.
– Я должен. Я хочу встретиться с ним. Он мой отец.
– Не всегда отец тот человек, благодаря которому ты появился на свет. Отец тот, кто тебя любит, кто был с тобой рядом, кто держал тебя за руку, когда тебе было плохо, Уилл. Думаешь, у меня есть отец? Теоретически, да, но так ли это на самом деле? А у тебя был, и есть. Твой настоящий отец - Дрейк Гудмен. И в глубине души ты знаешь об этом.
Парень молчит. Смотрит на меня, глаза прикрывает, а затем отрезает:
– Я все равно поеду. Что бы ты ни сказала.
– Уилл...
– Я поеду.
– Горячо восклицает он и распахивает глаза.
– Я должен. Я хочу поехать.
Внутри у меня все переворачивается и горит. Как же так? Неужели Уильям говорит правду, и Дрейк Гудмен - не его отец? Черт, неужели в этой жизни не бывает нормальных семей без проблем и тайн, без боли. Такое ощущение, будто люди специально издеваются друг над другом и ждут, когда они слягут измотанные.
Я протираю ладонями лицо и киваю.
– Хорошо.
– Мне и не нужно было твое разрешение, птенчик.
– Я в курсе. Уилл, отдай мне ключи.
– Что?
– Парень пошатывается.
– Ты серьезно? Я тебе все объяснил.
– Я поняла. Ты хочешь поехать в Нью-Хейвен. Класс. Просто я поведу.
ГЛАВА 15.
Играет радио. Дорога в темноте напоминает сверкающий мост в никуда, и я гляжу на шоссе, чувствуя, как где-то в горле стучит сердце. Мне страшно, и я боюсь, что выпущу из пальцев руль и сверну с дороги, предоставив Доджу выбор: врезаться в дерево или сделать сальто в кювет. Музыка проникает под кожу. Слова бьют по голове гаечным ключом. Я не помню, когда в последний раз переживала так сильно, что тело горело, сжималось. По мне ползут мурашки, и их колючие ножки царапают кожу, заставляя меня морщиться, дышать громко и испуганно. Ненавижу водить ночью. Ненавижу узнавать дерьмо о моих друзьях. Ненавижу запах алкоголя. И ненавижу себя за то, что после всех сказанных слов, смотрю на Уильяма и не испытываю ненависти. Это странно. И это не поддается объяснению.
"Поздравляю тебя с тем беспорядком, который ты устроил"– поется в песне, и я почти вслух усмехаюсь. Черт подери. А я ведь сама виновата в том, что
К беспорядку. К хаосу. Неразберихе.
"Это уже начинает походить на затянувшуюся тоску по невозможному. Начинает казаться, что она медленно обвивается вокруг твоего горла, чтобы придушить"– поется в песне, и я опять нервно усмехаюсь. В точку! Что за радио? Нервно переключаю волну и вновь кладу ладони на руль. Лишь бы доехать до этого чертового Нью-Хейвена. И как мой ненаглядный Уильям вообще собирался добраться до города? Он же на ногах не стоит.
"Возьми мою руку и всю мою жизнь, потому что я не могу не любить тебя"– поет Элвис Пресли, и я уже недовольно свожу брови. Да вы что - издеваетесь? Неужели нет на радио песен о том, как классно быть одной и не обращать ни на кого внимания?
Вновь меняю волну, прикусываю губу, а радиоприемник завывает:
"Я ненавижу то, что ты любишь. А ты ненавидишь то, что люблю я".
– Да что за черт?
– Я вырубаю магнитолу, пальцы скользят по рулю, и машину резко ведет вправо. Грудь у меня вспыхивает. Стремительно выравниваю нос Доджа, выжимаю тормоз и не шевелюсь, заглохнув посередине дороги. Ох, слава богу, сзади никого нет!
– В чем дело?
– Сонно протягивает Уилл и встряхивает головой.
– Птенчик, что ты делаешь, я не понимаю. Что такое?
– Я засыпаю. Я жутко устала, меня все бесит, я хочу к черту выбраться из этой тачки и свалить отсюда в Тартарары!
– Я вновь выжимаю газ, нахожу карман на обочине и лихо паркуюсь в каких-то зарослях.
– Хватит. Сейчас три ночи! Не жизнь, а дерьмо какое-то.
Выбираюсь из салона и захлопываю дверцу. Я стягиваю с багажника брезент, устало перекидываю ноги через бортики и падаю на холодный металл, погрязнув в сумках. Тут я хотя бы посплю. Вытяну ноги. Найду одеяло. Хватит с меня приключений и безумия.
Укрываюсь тем, что первым попадается в руки, зажмуриваюсь и протяжно выдыхаю, внезапно вспомнив о Бенни и Кори. Они остались там и видели, как я унеслась за Уиллом. Дьявол. А я им даже позвонить не смогу: телефон сел, а свой, мистер-неуравновешанный-красавчик, разбил на заправке. Кори будет вне себя. Уж точно.
Неожиданно Уилл выкатывается из салона. Он громыхает дверью, шаркает по земле и останавливается у багажника. Я даже смотреть на него не хочу.
– Ты замерзнешь здесь.
– Заявляет парень, а меня так и тянет развернуться и треснуть его по голове. Понятия не имею, почему он вызывает у меня такие чувства.
– Зато тебя согреет алкоголь.
– Буркаю я.
– Я уже почти не пьян.
– А я уже почти заснула, поэтому будь добр - отстань.
– Тебе сейчас нормально, а ночью...
– Уже и так ночь, Уилл.
– Я серьезно.
– Я тоже, пожалуйста, я жутко устала.
– Ладно, как скажешь.
– Внезапно Гудмен забирается в багажник и ложится рядом со мной, а я в ужасе покрываюсь красными пятнами. Господи. Ну, что он делает.
– Уилл...
– Вдвоем теплее.
– Сейчас не время для твоих шуток.